Георгий Панкратов - Крафт

– Три моста не хочешь? – присвистнул парень в тёмных очках.

– Точно! Три разных моста, три разных проекта согласовывали при наших губернаторах, обещали построить за три года, за пять лет. Время прошло – и где они? Их теперь даже нет на бумаге! И нам, и Инкерману вместо десяти – пятнадцати минут на катере приходится тратить драгоценные часы наших жизней на этот объезд. А ведь когда-то давно всё это работало. Всё было для нас, для народа! И теперь нам так часто, с такой нескрываемой радостью напоминают про то время. Ну так давайте вернём его настоящие, действующие атрибуты – не только флажки, не только песни, а реальный удобный катер для жителей нашего города, для вас, соседи!

Раздались жидкие аплодисменты.

– Но эта вся речь, конечно, для тех, кто ещё не знает, кому я не успел здесь прожужжать, так сказать, все уши. Со многими нашими жителями я уже говорил, многие готовы подписать. Прошу и вас поставить сейчас подписи. И поговорить с соседями. Возьмёмся за институт, будем говорить с ними, у кого есть знакомые в Инкермане – нужно работать там. У них ситуация лучше: больше маршрутов, меньше крюк. Знаете, целый район наверняка не откажется от транспорта до центра, удобного, прямого, чтоб не трястись в этих микроволновках, а дышать солёным морским воздухом, заряжаться на рабочий день и отдыхать после него. Чем больше подписей – тем лучше. Будем работать со СМИ, с правительством, тема будет звучать громче. Нам нужен удобный катер!

– Нам нужен удобный катер! – громко повторил кто-то. – Нужен удобный катер!

Кир замялся.

– Ну бросьте вы это, скандировать, мы же с вами не на митинге. Дело это пустое.

Люди по очереди подходили к скамейке, на которой расположился Кир, ставили подписи, оживлённо беседовали. Так прошёл какой-то час, пока толпа совсем не рассосалась – жители отправились по делам. Кир подошёл к перилам, отделявшим набережную от моря, и долго смотрел вдаль – там виднелись силуэты боевых судов Черноморского флота, а за ними, словно в тумане, очертания города, южной стороны Севастополя: с его Центральным холмом, Владимирским собором, памятником Затопленным кораблям – Кир не видел их, а скорее представлял. Наслаждался приятным ветром, морской свежестью, солнцем. Улыбался.

– Мы живём в лучшем из миров, правда, – сказал он проходившей мимо девушке. Она скромно улыбнулась.

– Вы так считаете?

– Уверен.

Он поднялся по лестнице возле строящейся часовни, зашёл в маленький магазин.

– Здорово, Кир, – поприветствовала продавщица. – За сосисками?

Мужчина кивнул:

– Парочку.

Взял две упаковки сосисок, на выходе встретил помятого щуплого парня.

– П-п-привет.

Кир протянул руку:

– Ты не за тем, о чём я думаю? – испытующе глянул на парня. Тот замотал головой.

– Д-д-держусь. Д-да, да и не х… хочу, з-знаешь.

– Вот и хорошо, – Кир похлопал его по плечу и широко улыбнулся. – У тебя талант, ты нужен миру.

– В-все м-мы н-нужны м-миру, – радостно ответил парень. – Т-ты ведь так говорил, помнишь?

– Конечно, помню.

– С-с-спасибо тебе, д-друг.

Кир поднялся по лестнице, завернул к недостроенной двухэтажке, раскрыл пачку сосисок.

– Ксс-ксс-ксс.

Повторять не пришлось. Кошки встречались здесь на каждом шагу: они лежали в кустах, на лестнице, бегали вдоль воды в поисках рыбы, встречали и провожали людей на остановке, грелись под солнцем на машинах, вальяжно гуляли по улице. Услышав Кира, они помчались с разных сторон – трёхцветные, чёрные, серые, огненно-рыжие: цвета местных кошек поражали разнообразием. Все они были худыми и постоянно хотели есть.

– Давайте, давайте, котуси, – приговаривал Кир. – Питайтесь. Вот так.

Он погладил урчащего кота, постоял, посмотрел, как они уплетают сосиски.

– Привет, Кир!

– Здрасьте, Альбина Борисовна, – отозвался мужчина. – Решили подписать?

Женщина средних лет с авоськой подошла к Киру, взяла планшет, ручку.

– Ещё бы с этим страшилищем недостроенным что-то сделать! Да и опасно – рухнет.

– Работаем, я мониторю, как здесь можно поступить. Земля не городская, непонятно в чьей собственности, срок давний, да и бардак тогда творился. Но по факту такие вопросы решались – снос по истечению времени, может, перестройка с приспособлением. Изучаю, так сказать, практику. Планирую обратиться к специалистам. Решим, Альбина Борисовна, не сомневайтесь. Как ваши розы?

– Пахнут, – взгляд женщины потеплел, она улыбнулась Киру. – Привет вам передают!

– У вас самые красивые розы. Как иду мимо – остановлюсь, любуюсь! Всегда вас добрым словом вспоминаю.

– Вы молодец, Кир, – засияла женщина. – Вон, и коты вас любят!

– Ну, не всё же котам! На шашлык приходите завтра, приготовлю для вас лучший! Приглашаю всех с нашего дома, посидим, отдохнём душевно. На вечерние огни посмотрим. Ну, прекрасно ведь!

– Спасибо вам, постараюсь. Да что там, приду обязательно! По мясу вы и впрямь специалист. Ладно, оставлю вас, вон и Маринка бежит.

– Маринка! – Кир присел и широко распахнул руки для объятий. – Маринка, девочка моя! Рад видеть!

Он поднял девочку в синем платье, покружил над головой, опустил на землю.

– Смотри, смотри, что у меня есть! – девочка торопливо приоткрыла спичечный коробок, положила на ладонь Киру. В отверстии виднелась голова жука – чёрная, крупная, с массивными клешнями. Жук вяло шевелил усами. Мужчина присвистнул:

– Вот это да! Ты, Марин, смелая. И любознательная!

– Это я, это я! – девочка захлопала в ладоши.

– Вот только не что, а кто, – Кир медленно открыл коробку, подошёл к траве, опустился. – Конечно, жук очень красивый. Вот только не дело ему в коробке сидеть. Всё живое хочет жить, понимаешь? А жить – это не сидеть в коробке, а ходить, гулять, дышать воздухом, радоваться. Вот что значит жить, понимаешь?

Девочка сосредоточенно закивала.

– Ты же хочешь гулять, бегать, прыгать. Если б тебя посадили в коробку с тебя ростом, но не больше – тебе было бы в ней темно и скучно. Так и жуку. Давай-ка мы его отпустим.

– Нет-нет-нет, – девочка бросилась к нему. – Я же так долго искала!

– Пойми, – сказал Кир. – Каждая жизнь имеет значение. Каждая – неповторима и хрупка, одно неверное движение – и ты сломаешь чью-то жизнь. А этого делать нельзя, это самое страшное, понимаешь? Он ведь приспособлен к другой жизни, ты можешь убить его.

– Нет, я не хотела, – возразила девочка. – Он просто красивый.

– Ты тоже красивая. У тебя своя жизнь, у него своя. Не мешай ему прожить её, ведь его жизнь так же ценна, как моя, как твоя, как хвостатого, – он показал на довольного кота, который умывался после угощения. – Так что давай! А я тебе знаешь, что?