Виктория Балашова - Женька или Одноклассники off-line

– А я у тебя таких глаз никогда не видел!

И я решила отправить американке письмо с благодарностью от просветленной российской женщины (Советского Союза уже к тому моменту не было).

Посреди ночи мы свой эксперимент повторили еще раз и с того момента оргазмы прочно вошли в мою жизнь. Неврастения и измена мужу мне больше не грозили! (Я ошибалась, но даже не подозревала об этом – порой мы сильно бываем самонадеянны).

* * *

Я отсиживаюсь. Мать мне заметку прошлой осенью прочитала. Типа похожее убийство – тяжелым по голове. Я думаю, ну молодцы, не легким же бить. Это бестолку. Так особенно никого и не убьешь. Если только со страху помрет. Но, тем не менее, решил погодить пока. Да и есть над чем подумать. Есть, например, одна. Живет рядом, но отличница была круглая. Противная девка, вся в прыщах, а туда же, с норовом. Теперь работает на какой-то крутой фирме. Я ее встретил на улице. Она мне: «Работаю менеджером. Ну а ты что?». Я ей про ЖЭК. Она презрительно покивала головой… Менеджер. Кто это? Что менеджеры делают? Неважно. Важно, что лучше от этого она не стала. А живет, кстати, как и я в коммуналке. И туда же. Менеджер… блин.

Весной мне позвонила Татьяна и предложила поехать во Францию с Малышом на отдых на виллу. Их фирмочка начала делать попытки отправлять россиян за границу, и я была среди тех, кого Таня обзванивала, пытаясь по-прежнему на чистом русском языке уговорить ехать куда-то «в горы, но рядом с морем».

Почти одновременно позвонила одноклассница-риэлтер Анька и предложила нам «выезжать к чертовой бабушке» из нашей двушки в расположенную неподалеку трешку. Не то, чтобы Анька сильно пеклась о благосостоянии нашей семьи, просто наша двухкомнатная квартира должна была встать в какую-то гигантскую цепочку расселения, переселения и прочих комбинаций. Кому-то, причем, нужна была квартира именно в районе Белорусской.

Мы посмотрели трешку и решили ее брать. Тут уже стало не до Франции. Все деньги, отложенные на ремонт, мебель, дачу и просто жизнь мы без раздумий бухнули на расширение жилплощади. В этом вопросе мы с Женькой были полностью солидарны.

Состояние новой квартиры было не лучше, чем в предыдущей. Мы не погнушались перетащить ту немногую мебель, которая у нас стояла в старой квартире. Также перевозилась новая техника, которую Женька сумел приобрести за год и три выращиваемых мною цветка. У Малыша оказалось больше всех вещей: большая коробка с игрушками, куча одежки, уж не говоря о кроватке, манеже, коляске и стульчике. Его комната тут же обрела жилой вид. Наша с Женькой будущая спальня вообще пока стояла пустая, что сильно радовало Малыша – он уже начал ходить и комната без единого предмета мебели представляла для него огромный простор для передвижений.

* * *

Встретил Аньку. Идет с мужиком, меня типа не замечает. А я на зло к ней пру напрямик. «Привет, – говорю, – Анька. Чем дышишь?» Она рожу скривила, но отвечает: «Я риэлтер. Квартиры продаю.» Я ей: «Кого наших видишь?» Я это всегда спрашиваю, чтобы выяснять, кто где. Они радостно обычно отвечают, всех перечислят, кто, что закончил, где работает, ну и где живет. Самое для меня главное. Анька тоже слила информацию. Бывшая соседка, принцесса, опять переехала. Анька подсуропила. И мне, главное, тоже говорит: «Давай, расселю». А мне на хер? Нам и так хорошо. Если пожрать нет, так можно свистнуть у соседей. Я не злоупотребляю. Но так чуть-чуть можно. Мать иногда поорет с тетей Люсей. А так бы на кого орала? На меня! Надо мне это? Пусть на Люську орет.

Кто это риэлтер? Типа менеджера. Чушь какая-то…

В июне Татьяна позвонила мне с совершенно неожиданным предложением: им требовался человек, который мог бы пожить в течение месяца на вилле во Франции. Суть их проекта заключалась в том, что шеф снял на все лето большую виллу в Грассе, местечке расположенном недалеко от Средиземноморского побережья Франции, и предлагал желающим (в основном желающих искали среди друзей и знакомых сотрудников фирмы) поехать туда отдохнуть. На вилле все время должен был дежурить кто-то из «своих», так как требовалось нанимать машину или микроавтобус для встреч и проводов гостей, организовывать желающим экскурсии и вообще решать все возникающие на месте проблемы.

В июне на вилле уже начал сидеть замдиректора с женой и ребенком. Но тут-то и выяснилось, что сидеть там должен человек, владеющий хотя бы английским языком, а желательно и как минимум основами французского. Дело приходилось иметь и с хозяевами виллы, которые периодически приходили для решения каких-то хозяйственных вопросов, с хозяином транспортной компании; туристы просили их сопровождать в рестораны и магазины. Ни замдиректора, ни его жена, ни тем более их маленький ребенок не говорили ни на одном из иностранных языков. То, чего они в свое время выучили в школе, было явно недостаточным.

Таню направляли во Францию в августе. Раньше она туда выехать не могла, так как ей только начали делать загранпаспорт, думая, что времени еще достаточно. Но замдиректора рыдал в трубку, говорил, что не выдержит и вернется раньше. Поэтому шеф со своей многоразовой визой срочно вылетал во Францию, чтобы прикрыть две июньские недели своим директорским телом. Татьяне было поручено найти супернадежного человека из своих, с действующим паспортом, для отправки на виллу с 1 июля.

Паспорт у меня был, но у меня еще был и ребенок. Татьяна об этом помнила – для «резидентов» была выделена отдельная комната, и в ней можно было жить в любом количестве, некие ограничения накладывал только метраж и количество койко-мест. Также мне обещали выплатить суточные и зарплату. Зарплата равнялась трехстам долларам США за месяц работы. Для 1992 года это были нормальные деньги.

Я согласилась.

Женька был против. Он уже успел привыкнуть к моему домашнему существованию, к тому, что я как домашние тапочки всегда дома и к его услугам. Если я куда-то уходила, то только днем. На все вечерние мероприятия мы всегда ходили вместе. Я не противилась такому порядку вещей, так как не работала и считала незазорным подавать каждый вечер уставшему мужу ужин.

Тем не менее, я считала, что уже заработала свое законное право на труд. И если Женька имел право периодически сваливать за границу, то почему его не имела я?

Два вечера у нас шли горячие дебаты. Мой спокойный супруг, не повышая голоса ни на йоту, выдвигал все новые и новые контраргументы: Малышу еще рано на море, я плохо знаю французский, суточных не хватит на наше пропитание – они рассчитаны на одного человека, вокруг французы и они будут ко мне приставать. Последний аргумент был, конечно, основным. Французский я уже начала повторять и, проучив его три года, не составляло труда освежить полученные в институте знания. Малыш ел еще все-таки немного по сравнению со взрослым человеком, плюс на вилле была кухня и совершенно необязательно ходить по ресторанам. Против французов я ничего выдвинуть не могла, поэтому просто клялась, что буду верна Женьке, да и как он смеет мне в этом плане не доверять.