Виктория Балашова - Женька или Одноклассники off-line

Много позже выяснилось, что Тарас Юрьевич закончил журфак и одно время работал по специальности в какой-то подмосковной газетенке. У него было много знакомых здесь и там, двое из которых исхитрились еще в советские времена быть командированными в столицу Франции, откуда в перестройку их было уже не выкурить. Через них-то и начала плестись туристическая «паутина» его бизнеса.

Танин шеф сначала мотался во Францию, чтобы заключить договор на поставку некондиционных французских колготок, и гнал в Россию целые фуры, набитые тем, что не очень подошло аборигенам, потом возил сюда бижутерию, и вот теперь пришла очередь более глобального проекта. Впрочем, туризм свалили пока на Татьяну, а она зарабатывала себе право на бесплатную поездку, а вовсе не прибыль для компании.

* * *

Немного отдохнул душой, но теперь надо опять браться за осуществление жизненных целей. Весной жене рожать. Надо сейчас пока провернуть. А то потом ребенок над ухом кричать будет. Неизвестно, как это на моем уме скажется. Ну или там на памяти. Хорошая ведь вроде память, но и с другой стороны не очень. Всех из ЖЭКовского журнала упомнить не могу. А что-то помню отлично. Например, как я один оставался на физкультуру. А эти все линяли дружно. Мне ни черта не скажут. И я бегаю, как заведенный, вокруг школы. Мать теперь и на жену орет. Та в ответ. Тетя Люся выглянет из своей комнаты и тоже давай орать. Так втроем душу отведут и идут чай пить на кухню. Я могу телек посмотреть. Не дурацкий сериал про Бразилию, а футбол или хоккей, в зависимости от сезона. Иногда спорта нет, смотрю новости.

Мы впервые оставляли Малыша с бабушкой на целую неделю. Женина мама перебралась за день до нашего отъезда к нам и все время успокаивала нас, повторяя, что «все будет в порядке».

Я в Париж брала полупустой чемодан. Насмотревшись летом на французские вещички, я решила, что на сей-то раз затарюсь по-крупному. Женька был заранее об этом предупрежден, и на мой вопрос, не возражает ли он против такого поворота событий, муж мудро ответил:

– Главное заранее правильно настроиться. Я думаю, что я как-нибудь переживу твой налет на парижские магазины, а вот переживут ли магазины…?

Я не беспокоилась за торговую сеть. Я беспокоилась за себя. Летом у нас было с собой немного денег, учитывая траты на квартиру и ремонт. И фактически мы истратили все, что было на еду и Малыша. Но я-то видела все эти магазины и магазинчики, я видела эти человеческие цены, в конце концов, я только и делала, что таскалась с женской половиной моих туристов по примерочным с кучей барахла всевозможных фасонов и расцветок. Теперь мне хотелось все это купить самой.

В Париже нашу группу встречала женщина неопределенного возраста, низкого роста, в черном неказистом пальтишке и зимних, совершенно советских сапогах. За всю неделю, что мы проведем во Франции, я больше не увижу ни одного человека в подобной обувке. Снега на улицах не было и не предвиделось, температура не опускалась ниже плюс десяти, женщины по городу ходили в туфлях, максимум в коротких ботиночках. На представительницах нашей группы были сапоги, правда в основном осенние, но на местных такой обуви не наблюдалось.

Наш отель оказался совсем не в центре. В первый же день мы, вооружившись картой города, шли минут сорок до здания Оперы, а потом еще примерно полчаса до Лувра. Мы решили, что центр города все-таки где-то здесь.

Номер на первый взгляд был очень даже неплох, но в ванной стоял адский холод: в ней было огромное окно на улицу, но не было никаких батарей. Я подолгу держала включенной горячую воду, чтобы хоть как-то согреть помещение перед принятием душа.

Татьяне мы вежливо высказывали свои претензии, но взять с нее было нечего: она находилась в таком же положении, как и мы, и даже хуже, так как к ней вежливо ходило жаловаться полгруппы.

Но Париж был прекрасен! Это скрадывало все нюансы нашей первой поездки. Мы излазили пешком весь город, изучили его вдоль и поперек и считали его уже родным и близким, как будто бывали здесь уже раз сто.

Женька был менее восторжен, чем я, но его радовало мое прекрасное настроение, он ходил послушно за мной по музеям, честно изучал меню в парижских бистро, впервые предоставив возможность заказывать блюда мне вследствие полного незнания французского языка. Я впервые за всю нашу семейную жизнь решала какие-то вопросы, принимала решения и вела за собой. Летом в Грассе это не чувствовалось так сильно, так как вела я за собой всех проживавших на вилле, и Женька просто как бы подчинялся общим для группы правилам. А ели мы с ним там в основном на вилле, еду покупали в супермаркете, так что с этим вообще проблем и не было.

В Париже никакой кухни не было, и мы часто заходили в небольшие бистро, попадавшиеся нам просто на каждом шагу. Мы ели продававшиеся на каждом углу жаренные каштаны, мы попробовали огромные блины со всеми возможными начинками. Наконец, мы съели знаменитый луковый суп, забредя в какое-то маленькое кафе на Монмартре.

На сам Новый год женщина в зимних сапогах сагитировала всю группу пойти за сто пятьдесят долларов с носа в какой-то итальянский ресторан. Умных отказавшихся оказалось всего четверо или пятеро на все двадцать с лишним человек. Даже Татьяна бухнула на это мероприятие половину своих денег. Тетя нас, конечно же сильно нагрела. Ресторан был действительно итальянским, но совсем недорогим, а само празднование не стоило таких безумных денег. Время мы тем не менее провели весело, отметив сначала Новый год по-русски, шокировав в десять часов вечера сидевших в ресторане людей громкими тостами, поздравлениями и неуемной радостью. В двенадцать мы снова отметили Новый год уже по-местному времени, а далее нам подали десерт и начались танцы.

В четыре утра мы с Женькой брели по пустому городу в сторону своей гостиницы. Кто-то ушел раньше нас, кто-то заказал такси, а мы шли, не спеша, слегка пошатываясь от непривычно большого количества выпитого, и почему-то вспоминали нашу первую поездку в Сочи. Нам было смешно, мы громко хохотали на весь сонный Париж, иногда останавливаясь, чтобы обняться и поцеловаться. Мне было холодно ранним утром в туфельках-лодочках и коротеньком платье. Длинное новое французское пальто было красиво, но не очень грело. Но я не жаловалась, потому что мне было тепло внутри, да и не хотелось нарушать своими жалобами какую-то совершенно нереальную, тонкую, хрустальную идиллию.

Потом, уже после Нового года, буквально за два оставшихся до отъезда дня, я умудрилась прочесать несколько парижских магазинов, скупив там неимоверное количество вещей. Женька снисходительно улыбался, платил и периодически повторял, что как ни странно в Париже все стоит гораздо дешевле, чем в Москве. Дороже, конечно, чем в Китае, но и качество…