Анна Шувалова - Телефон доверия

– Ага, а мальчишки дразнят и норовят задеть! Я сильно ударить не могу, поэтому они меня бьют.

– Ты с родителями об этом говорил?

– Говорил.

– И что они?

– Ничего. Папа говорит, чтобы я разбирался сам. Любой пацан должен уметь за себя постоять. И еще говорит, что если бьют, значит, за дело. А что если они меня просто так бьют, от нечего делать? Мама говорит, чтобы я не выдумывал всякой ерунды. Она считает, что я это говорю, чтобы в школу не ходить. Вот и все.

– Значит, они тебе не верят и не хотят помочь? – сделала вывод Света.

– Выходит, так. Еще в школе любят со мной шутки разыгрывать. То водой обольют, то краску в портфель нальют, то жвачку на стул положат, то лед за воротник рубашки кинут. Не могу больше. Лучше бы я вообще не родился! – воскликнул Сергей.

– Погоди, погоди. Не надо так говорить. Давай лучше я тебе расскажу свою историю. А потом ты решишь, как тебе поступить. Согласен? – предложила она.

– Согласен, – вздохнул мальчик.

– Когда мне было 2 года, я заболела сильным воспалением легких, которое потом перешло в сильный бронхит. Я лежала в больнице, и никто не знал, чем все кончится. Но, слава Богу, все обошлось. Позднее ты поймешь, зачем я начала свой рассказ с этого.

Далее, когда я училась в школе, это был класс 5-6, я заболела странной болезнью. Я начала выдергивать себе волосы. Причем, абсолютно сознательно. Мама отвела меня к невропатологу. Она не смогла определить, что со мной. По этой причине прописала мне употребление сильных успокоительных из рода всяких «нозепамов». Глотала я эти «колеса», а болезнь все продолжалась. В итоге я выдергала себе все волосы и стала лысой. Это было летом. А 1 сентября надо было идти в школу. Мне купили парик. Пошла в школу. Но, как ты по себе знаешь, всегда найдется доброжелатель. В школе узнали, что я ношу парик. Поэтому я стала мишенью для насмешек. И не поверишь, но я до сих пор поименно могу назвать тех, кто в меня тыкал. Более того, я могу сказать то, что каждый из них говорил. Однажды в своем классе услышала такую фразу за спиной: «Давай сорвем с нее парик!» Я могу назвать имена своих одноклассников, которые это сказали. В школу ходила, как на войну: они меня или я их. Но в силу своей природной вредности и упрямства я решила, что лучше я их. В маминой книжке по уходу за собой я случайно прочитала, что моя болезнь называется трихотеломания. Как от нее лечиться, там не было сказано. Но врагу не сдается наш гордый «Варяг», поэтому я решила взять все под свой личный контроль (как любят говорить некоторые наши известные политики). После окончания этого учебного года мама разрешила мне уехать на все лето к бабушке, которая жила в другом районе. Здесь я сняла парик и ходила в кепке. Но это также служило поводом для насмешек. Я жестко держала себя в руках, чтобы не драть те волосы, которые за это время отросли. Когда у меня была «стрижка под мартышку», я решила снять кепку, чтобы ускорить процесс роста волос. Это стало опять поводом насмешек у всех окружающих. Но, видя, как радуется мама результату, я решила перетерпеть, продолжая так ходить. В итоге к новому учебному году я подошла с оригинальной стрижкой «под странного мальчика».

– Да ну, такого не бывает, вы все придумываете, – перебил ее Сергей.

– Очень даже бывает. Если захочешь, я тебе потом фотографии покажу. У меня этот период жизни документально зафиксирован, – сказала Света.

– Ладно, посмотрим. А что дальше? – проявил любопытство мальчик.

– А дальше после окончания 11 класса у меня началась жутчайшая депрессия (хотя, точнее ее можно назвать словом «уныние», мне оно более понятно – прим. автора). Произошла она оттого, что я была лишена возможности общаться со своими школьными друзьями, так как жила уже к тому времени на другом конце города. Я чувствовала себя ужасно одинокой и, как мне тогда казалось, никому не нужной. У всех была своя жизнь, в которой мне не было места. В институте ни с кем не могла общаться, потому что у всех были «крутые» денежные родители, а мы считали каждую копейку, и мне не было доступно то, что могли себе позволить они. Я была, своего рода, маргиналом. А когда пережила первую несчастную любовь, которую переживают, как правило, все, за редким исключением, моя депрессия усугубилась. Я почему-то думала, что ее легко победить походами по кафе, курением и употреблением алкоголя. И в этот период своей жизни я думала о том, что лучше бы я тогда не выжила, в эти свои два года. Сейчас думаю, какой же я была глупой и как я могла о таких вещах только думать! Но, опять же, мои природные вредность и упрямство не давали мне покоя. Они шептали мне, что я должна назло всем, а особенно моей первой любви, не сдаваться, а идти дальше и доказать ему, чего я стою в этой жизни. Поэтому я начала двигаться вперед. Правда, не знала, куда вперед и зачем. Но все же шла и шла. Сначала из принципа. Потом, когда стало получаться, по инерции. А теперь – потому что мне это нравится и я не понимаю, как можно жить по-другому. Окончательно из этого состояния меня вывело одно событие, повергшее меня в шок и давшее мне определенную встряску. Я как будто очнулась от какого-то дурманящего сна и увидела все другими глазами. После этого все стало по-другому. Сейчас жадно пытаюсь успеть наверстать то время, которое я так бездарно потратила. Но, увы, на все меня просто не хватает. И поэтому я часто хотела бы вернуть то время, потраченное зря, чтобы восполнить нехватку. Но, к сожалению, это невозможно. Но я благодарна за все. Поняла бы я то, что понимаю сейчас, если бы не прошла через эти испытания? Стала бы такой, какой я стала сейчас? Достигла и добилась бы я того, что имею сейчас? Научилась бы я ценить, не узнав всего того? – спросила Светлана.

– Вы что же хотите сказать, что мне надо терпеть все это и дальше, ходить каждый день в школу, испытывать унижение и радоваться жизни?

– Нет, тебе не надо терпеть унижение и побои. Просто задумайся на минутку, стоит ли все это того, чтобы дать себя так легко сломать? Стоит ли это все того, чтобы лишить себя самого ценного, что у тебя есть, – своей собственной жизни? И ради чего или кого?

Те люди, которые позволяли и позволяют себе обижать нас, потому что мы слабее, они не умные. Их можно только пожалеть. Самоутверждаясь за счет слабых и беззащитных, они пытаются придать себе значимость и показать, какие они сильные. Но это мы сильные. Сильные, потому что находили в себе силы ходить каждый день в школу. Сильные, потому что сумели не озлобиться, поборов в себе это пагубное и разрушительное качество на корню. Сильные, потому что умеем приносить радость окружающим нас людям. Сильные, потому что можем заставить их думать, размышлять, смеяться, надеяться, радоваться. Сильные, потому что, несмотря ни на что, мы счастливы и делаем счастливыми наших близких и тех, кто нас окружает. Мы сильные, потому что умеем созидать. А они несчастные, потому что в своей ущербности, злости и слабости (да, да, именно слабости, поскольку не надо большого ума и силы, чтобы обидеть слабого) они умеют только разрушать и приносить зло. Они не могут сделать счастливыми себя и других людей.