Наталия Новохатская - Слеза Ночи

– Я бы тоже с удовольствием, – согласился Лева. – Если бы не одна мрачная догадка. Хотя тетушка твоя, а не моя.

– То есть? – спросила Люма. – Ты тоже шутишь?

– А вот нисколько! Послушай, что у меня нарисовалось, хотя бездоказательно, на уровне абстракции, – предложил Лева. – Представим себе, что некто-инкогнито спер дорогую вещичку у Ирины Семеновны, воспользовался ее же оплошностью. Допускаем? После обнаружения факта кражи из тайника она стала шевелить мозгами и наконец догадалась, кто это сделал. Допускаем? Или подошла близко, она свое окружение знала, не то что мы. Тогда-то с ней и произошел несчастный случай, "Слеза ночи" сработала, как ей полагается, а кто-то немного помог.

– О чем ты, опомнись! – вскричала Люма. – Кто?

– Это уже классика, кто шляпку спер, тот и тетку пришил – Бернард Шоу, пьеса "Пигмалион", – пояснил Лева. – В нашем случае, кто "слезку" взял, тот и тетку столкнул.

– А она что? – не поверила Люма. – Двадцать с лишком лет молчала?

– За это тебе спасибо, – туманно выразился Лева. – Возвращаемся к первой фигуре танца, ты ее уронила, она и вспомнила! А до этого – кто ее знает, что она думала по поводу пропажи и всего остального? Допускаем?

– А что мы допускаем после всего этого? – спросила Люма, хотя догадывалась, что услышит, и это ей не нравилось.

– Тебе не понравится, но… – ответил Лева. – Как Ирина Семеновна до конца вспомнит, так придется нанимать ей охрану.

– Вот почему она со всеми загадками разговаривает, – Люму осенило. – Она подозревает всех подряд. Всех вместе и каждого по отдельности.

– Я допускаю и это, – с важностью согласился Лева. – И еще много чего другого. Например, что работали парочками. Первая парочка: тетушка с Аленой Ивановной – зачем-то замыслили инсценировку кражи и спрятали "слезку". Вторая парочка – это третья девица Икс плюс любой из кавалеров – перехватили инициативу, зная, что ничем абсолютно не рискуют. Красиво? И в загашнике брезжит третья пара, но тут концы сходятся плохо.

– А это еще кто, не Бакунины, отец с сыном? Их там не было, хотя я теперь уже ничему не удивлюсь, – сказала Люма в нерешительности.

– Нет, хотя Бакунины тоже мелькают на заднем плане, но не они. Эти-то как раз там были, несомненно, – интриговал подружку Лева. – Допусти, что родители твоей тетушки тоже подсмотрели, как чадо развлекается – дорогую брошку прячет, и это им не понравилось. Решили дать дочке урок, слегка повоспитывать. Заодно и отобрать ценную вещицу от греха подальше, такое возможно?

– Очень даже, я припоминаю, как тетя Таня сокрушалась, корила себя, что дала зловещую ценность детям на игрушки, они и доигрались, – признала Люма. – И более того, не она, а ее мамаша делилась с моей бабушкой, не бабой Катей, а с бабой Симой – она живет в Твери, ну да Бог с ними… Так вот старухи шептались, что теткин-Ирин папаша именно так и сделал. У дочки наследство свистнул – вроде обиделся, что бабка Зоя его обошла, и снес посторонним женщинам. Поэтому-то, решили старушки, милицию и не звали. Покрыли покражу. Но вот…

– Да, ты совершенно права, тогда непонятно, что было дальше. Если взяла мамаша – то почему молчала, а подвеска у девицы оказалась? Тупик. Если папаша – то все ясно, кроме того же. Причем здесь девица Икс? Не ей же папаша подарил, хотя впрочем, бывает и такое. Любимый поэт-классик Тютчев похоже поступил, соблазнил дочкину подружку Денисову и дивные стихи написал: "О как на склоне наших лет…"

– Бог с тобой, мы уже далеко заехали, – сморщилась Люма. – Это уже полная бульварщина, и не надо про Тютчева.

(Надо заметить, что поэт Тютчев с его сложной семейной историей пришелся более, чем некстати и практически вне контекста. Люма невольно припомнила лучшую подругу Галку Мальцеву и неприятное объяснение, положившее конец их многолетней дружбе. Заметив, что Галина зачастила к ним с визитами в присутствии Сергея Федоровича и активно строит ему глазки, Люма высказала кроткое недоумение. В ответ Галочка заявила, что нестарый, красивый и богатый мужик – законная добыча любой смышленой девушки, невзирая на жен и детей, хотя бы в теории. На том душевное общение девиц исчерпалось, и Люма осталась без подруги вплоть до появления Левы.)

– Не надо, ну и пусть его, – легко согласился Лева. – Я понял смешную вещь, детективные усилия портят воображение. Видишь, мы уже допредставлялись черт знает до чего, как старушки в Твери. Только вот для Бакуниных места не нашлось, жаль…

– У меня есть предложение, можно? – решительно спросила Люма. – Причем серьезное, не надо встревать, пока нас не зовут, ладно? Может быть, тетка Ира знает, что она делает, а может, и нет. Мне уже стало достаточно противно, в замочную скважину вдоволь насмотрелись.

– Целиком и полностью в вашем распоряжении, – согласился Лева. – Как скажешь, так и сделаем. Тетушка твоя – и воля соответственно твоя тоже!

Лева понял, что замечанием о личной жизни поэта Тютчева он задел болевую точку, поэтому корил себя и был готов повиноваться до бесконечности. Естественно, если бесконечность не слишком затянется.

Она и не затянулась. Компьютер всего лишь в третий раз просигналил по-английски: "Ваша крепость пала под натиском варваров, будете строить заново?", как в дверь постучались, и мама принесла сыну телефонную трубку.

– Левочка, тебя Майя Петровна, – сказала она с укоризной. – А ведь ты обещал, как тебе верить?

– Мам, ну честное слово, ни сном ни духом, – клялся Лева, зажимая рукой трубку. – Ей-богу, никакого вреда не случилось, просто стечение обстоятельств.

– Люма, деточка, вам я доверяю, – вздохнула бедная Тамара Львовна, милая, воспитанная пожилая дама. – Посмотрите за дурачком, ладно?

– Насколько получится, но это вправду не он, – заверила Люма.

Тамара Львовна горестно кивнула ей и вышла. Тем временем Лева вел телефонные переговоры, и в голосе его солидность боролась с прорывающимся смехом.

– Да, Майя Петровна, конечно, Майя Петровна, должным образом, Майя Петровна, не беспокойтесь. Я все понял, и никаких проблем. Записываю, вот взял ручку, секундочку… Она тоже, я обещаю, вот она здесь, и передает вам привет, мы только что о Тютчеве беседовали, спасибо вам. До свиданья!

Отключив кнопку, Лева рассмеялся в голос, подкинул трубку к потолку и ловко поймал – хорошо, что мама не видела!

– Русская литература приносит дивиденды! – воскликнул Лева, отсмеявшись, но потом снизошел до вразумительного объяснения. – Наша подопечная напугала наставницу до обморока, ты бы слышал, как она лебезила! Как будто я из департамента образования, даже кокетничала со мной! А мамашка боялась! Пойдем, расскажем, как Мая Плита ползала на брюхе, как рассыпалась мелким бесом.

– А конкретнее можешь? – упрекнула друга Люма. – Я же не слышала ничего.