Михаил Щербаченко - Мадам де Маникюр

В 90-х годах прошлого века журналисты любезного отечества повадились уходить в другие сферы. Кто в бизнес, кто в пиар, а кто и во власть. Немногие преуспели, но почти никто не вернулся в журналистику. Михаил Щербаченко и преуспел, и вернулся. Причем чиновником он был крупным – председателем Комитета по телекоммуникациям и средствам массовой информации в правительстве Москвы.

Новая книга Михаила Щербаченко, которая включает, в том числе, публикации в газете «Вечерняя Москва», – это не только продолжение творчества талантливого прозаика и публициста, но и часть его яркой биографии, в которой нельзя убрать ни строчки.

Видно, что книга создавалась с удовольствием, а это весьма заразительно. Так что читатель в свою очередь волен насладиться и блеском изложения, и самоиронией автора, и его приметливой наблюдательностью.

Если говорить о стиле, то это, по моему мнению, смесь Довлатова с Веллером, вот так. Хотя любое форматирование, возможно, здесь неуместно. Щербаченко – он и есть Щербаченко, сам себе стиль.

Проза Михаила Щербаченко вызывает у меня добрую улыбку, грусть и желание читать еще и еще. Умный и ироничный взгляд на жизнь, наблюдательность, знание этой самой жизни в ее рутинных парадоксах и несомненный дар рассказчика – все это отличает автора. Он повествует вроде бы о рядовых вещах, с которыми мы сталкиваемся ежедневно, но в его зрении есть острота и образная избирательность. Говоря о мимолетном, он говорит о главном.

Михаил Щербаченко тонко чувствует то, что я называю «симбиозом противоречий» и без чего невозможна настоящая литература. Поверьте моему многолетнему опыту, написать хороший рассказ труднее, чем сочинить неплохой роман. Перед вами, друзья, книга хороших рассказов.

Вот сижу и думаю: когда же я впервые поймал эту мысль – такую простую и одновременно архиважную? Скорее всего, когда взял в студенческой библиотеке потрепанную книжку Лиона Фейхтвангера «Лисы в винограднике». Роман, полный умопомрачительных интриг при дворе Людовика Шестнадцатого, завершается премьерой спектакля «Женитьба Фигаро». Но не бывать бы этой постановке, которую строго-настрого запретил сам король, увидевший в пьесе Бомарше лютую крамолу, если бы ни описанный в книге инцидент.

Людовик, имевший обыкновение снимать стресс, колотя молотом по наковальне, в сердцах запустил раскаленными щипцами в кошку, забредшую на свою беду в его личную кузницу. Несчастная котяра по имени Гри-Гри оказалась любимицей графини де Морепа, которая, в свою очередь, была супругой государственного министра Франции. Который, уже в свою очередь, состоял наставником молодого короля и, принимая высочайшие извинения за непреднамеренное истребление знатной особы семейства кошачьих, тончайшим шантажом вынудил Луи снять запрет с «Фигаро». Так череда обстоятельств, никак не связанных с сочинением Бомарше, привела к тому, что сначала Париж, а потом и весь мир рукоплескал великой комедии.

Прочитав роман, я завел привычку выискивать детали, подробности, с виду сущие мелочи, ставшие первопричиной тех или иных событий. И чем дольше этим занимаюсь, тем больше убеждаюсь, что в основании любой коллизии, будь то всемирная заваруха или изгиб чьей-то личной судьбы, непременно существует своя Гри-Гри. Надо только отыскать эту черную кошку в темной комнате, потому что она там точно есть!

В этой книжке вам будет представлено множество всевозможных мелочей. Какие-то из них, так сказать, опробованы на собственной шкуре, другие подслушаны и подсмотрены, третьи рассказаны друзьями и знакомыми, земной им за это поклон. Есть и вольные переработки слухов и сплетен, чего автор ни чуточки не стыдится. И, завершая это предисловие, провозглашает: мелочь – слишком серьезная вещь, чтобы считать ее пустяком.

Судьба каждого из нас есть не что иное, как искусная комбинация мелочей. Так что верьте в их магнетическую силу и, пожалуйста, будьте мелочны!

Все началось с того, что мне позвонили с федерального телеканала и предложили написать сценарий сериала. Сказали, что знают мои книжки и считают, что там есть перспективные сюжеты и персонажи.

Далее объяснили правила игры. Сериал рассчитан на главную целевую аудиторию – зрительниц от сорока пяти и выше, по преимуществу домохозяек. Они предпочитают либо костюмированное кино об интригах королевского двора, либо истории о судьбе близкой им простой русской женщины. Первый вариант затратный, денег на него сейчас нет, остается отечественная мелодрама. Формат – четыре серии по часу.

Сюжетная схема должна быть немудреной. Девушка родом из села или райцентра. Ранний доверчивый интим, предательство возлюбленного, внебрачный ребенок, уход из постылого отчего дома, мытарства по неприветливой жизни, отмороженный ухажер, раскаявшийся первый любовник, коварная подруга, похотливый начальник, благородный, но бедный заступник. Допускаются темы воровства, коррупции и продажной любви, но тактично, без изврата. Несколько драк, можно с поножовщиной и огнестрелом. Пара смертей, насильственных или естественных – на выбор сценариста.

Разумеется, возможны отступления от схемы, авторскую фантазию никто не сковывает. Главное – держать в голове вкусы целевой аудитории. Иначе зритель не поймет, уйдет на другой канал, а надо же зарабатывать на рекламе. Поэтому обязателен счастливый финал, так сказать, хэппендец. На грани неликвидного возраста, вдоволь намыкавшись, героиня находит свое счастье.

Сразу скажу, что ничем подобным я сроду не занимался, но почему бы не попробовать. Выдвинул встречные пожелания: сотрудничать с режиссером, участвовать в актерском кастинге, присутствовать на съемках. И думать забудьте, ответили мне, вы вручаете нам сценарий, мы отдаем его продюсеру, а дальше все в его воле.

В таком случае, включил я оскорбленное авторское достоинство, условие такое: показываете мне сериал до эфира, и в случае несогласия убираете мою фамилию из титров. В наступившей паузе слышалось изумление, будто я отказываюсь от прижизненного монумента перед Останкинским телецентром. Ладно, это мы вам обещаем, последовал наконец ответ.

И я начал думать о героине фильма.

«Я никогда не буду женщиной, а интересно, что они чувствуют». Эта фраза Жванецкого всегда мешала мне описывать дамские эмоции. Почти во всех моих историях действие ведут мужчины, понимать их поступки куда проще и привычнее – все равно, что разбираться в себе самом, далеко ходить не нужно. Женщины же обычно присутствуют на вторых ролях, что объясняется вовсе не отсутствием интереса автора к противоположному полу (интерес как раз всегда был огромным), а неуверенностью. Боязнью, что из-под пера, то бишь клавиатуры, выйдет мадам с мужским образом мыслей, с мужской логикой, это сразу все увидят и посмеются над тобой.