Марина Рыжанкова - Мне есть что рассказать…

«Фьють-пири, спать пора» или «Детское время вышло». Организм молодой, наработаемся, наестись досыта невозможно. А есть хочется. Маменька, светлая женщина, прощала отцу всё. Даже когда он приводил домой после войны молодушек. А что она ему могла сказать?

Боль скрутила всё тело, связала и вывернула наизнанку. Врач сказал, что всё будет хорошо. Хо-ро-шо.

Как же жить она будет без меня? Помню в молодости как увидел её, так и обомлел. Красивая была, да. Пела бесподобно. Дерзкая. И вроде бы повидал девок всяких, но её решил добиться. Благословения у родителей попросили и расписались.

Прости, что не баловал тебя ни словами хорошими, ни подарками. За всё прости. В нашей жизни было много и плохого и хорошего. Сколько ты вынесла. Но я никогда, слышишь, никогда не хотел ничего поменять в жизни.

Жизнь прошла. Вот лежишь, и ждёшь, когда же он наступит. Конец жизни.

…Сегодня попросился в больницу. Увидел много знакомых лиц, но нет интереса и общаться не хочется. Сердце что-то болит. Позовите врача. Всё будет хорошо. Всё будет…

Встретились однажды утром ранним на лесной тропинке муравей по фамилии Муравьёв, комар с фамилией Комаровин и паук – Паукевич.

Разговор шёл по-братски складно и неспешно. О погоде, соседях и насущных проблемах. Грибов нынче мало наросло, белкам совсем худо будет. Незаметно подошли к теме «людей». Заспорили, кто из них больше беспокойства доставляет человеку?

– Я, Комаровин, самый опасный враг для человека! Страшнее насекомого нет! Мой хоботок-жало способен прокусить через одежду. Мои песни сводят с ума!

Паукевич отодвинулся, посмотрел исподлобья на Комаровина, и медленно выговаривая слова сказал:

– Комаровин, ты не в себе? Интеллигент в кубе! Опять с утра алкашей пил?

Комаровин – худой, тщедушный мужичок, в сером помятом костюме, с зализанным на лысину чубом. Тощие ноги болтались в огромных сапогах на два размера больше. От Комаровина всегда пахло спиртным, валерьянкой и тухлой водой. Говорят, раньше он был весьма приличным лесным жителем, индивидуальным предпринимателем, семьёй и всеми благами. Сгубила комара великая конкуренция, как следствие недостаток сна, нарушенный режим питания. За неимением лучшего заливал горе застойной водой, пока из дома не выгнали. Сейчас живёт в старом дупле и питается, чем бог пошлёт.

– Кто попался, того и пил! Ик! Паукевич, не теряй тему! – многозначительно подняв указательный палец, громко запищал Комаровин.

– Да какая тема! Так, пустые разговоры, – махнул своей толстой, мохнатой рукой с золотыми часами в бриллиантах Паукевич. Я могу и не кусать. Одного вида люди боятся. Прыгают, визжат, тапочками кидаются. Да я, чтоб ты знал, трудолюбивее некоторых! И бизнес у меня строительный. На шее у людей не сижу, кровь не пью. А всё равно обижают… Паутину сплету, оставлю, чтоб не забывать, где живу, уйду на охоту – порвут, разорят обязательно. Что за люди? – Паукевич разочарованно помотал головой. При этом в его горле что-то булькнуло, издавая звук дождя по железу.

Паукевич из насекомых, не любящих тратить время на споры, скандалы, крики. При своём грозном виде в окружающем мире слыл отшельником и немтырём. Одет в чёрный, отглаженный смокинг и кипельно-белую сорочку. Образ дополняла неизменно чёрная, с длинным козырьком кепка. Паукевич гордился своим положением в обществе. Шутка ли, акционер и владелец огромной корпорации по производству лесных гамаков и сетей. Его дети-паучата, в количестве десяти, слыли золотой молодёжью среди насекомых, но не позволяли себе вольностей. Паучиха-мать отличалась жестокостью в воспитательных вопросах. Сам Паукевич её побаивался.

– Муравьёв, а ты что молчишь? – поинтересовался Комаровин. Начинай хвастаться и бить в грудь кулаком, какой ты зверь ужасный! Первенство неоспоримо, как и твоё богатство. Ты у нас мультилесонер! Тысячи колоний с тлёй по всему лесу. Тысячи муравейников-небоскрёбов. Тысячи километров дорог и тропинок принадлежат тебе. Твой жизненный конёк: бесстрашие воина и преданность семье… Люди боятся твоего соседства. Ты самый умный. Рассуди нас, – брызгая слюной, визжал Комаровин.

Муравьёв – некрасивый. Мощная нижняя челюсть, навыкате огромные глаза, подрагивающие усики-антенны вселяли ужас и чувство беспокойства даже среди насекомых. Как странно не звучит, огромные и толстые очки украшали Муравьева. Всё это время разговора стоял он и с надменным видом осматривал территорию вокруг себя.

– Сёма, не молчи! – окликнул Муравьева Паукевич.

– Доказывать, себя не уважать! – прочеканил Муравьев, и приподнял очки показал свои огромные, черные, с цветным отливом глаза, в которых отражались верхушки деревьев. Человек – высшее животное. И даже не подозревает, что мы маленькие, страшные, мохнатые, жужжащие, поющие – мыслящие и рассуждающие. Умеем понимать, предсказывать, предугадывать. Всё видим, фиксируем, передаём. Мы для человека непонятные инопланетяне, не умеющие чувствовать, отдавать тепло. Что, кроме противности, брезгливости человек испытывает к нам? Безразличие. Дружить с нами человек не умеет. Понять не хочет.

– Грустная картина и печальный вывод! – огорчённо пропищал Комаровин.

– Что делать нам, братья? – упавшим голосом булькнул Паукевич.

– Жить. Работать. Рядом. Терпеть.

Был жаркий день. Гаврош – попрошайка лежал под скамейкой и дремал. Ему снилась еда, всякая и много. Запах, идущий из квартир, щекотал ноздри. Собака терпеливо ждала. Та женщина, за которой Гаврош увязался, ласково с ним разговаривала. Может, она вынесет еду?

Попрошайка – лохматый, неуклюжий пёс, карликовой породы. Весёлый малый, открыто радуется и бежит навстречу любому человеку. Гаврошкин нос всегда что-то вынюхивает, поднюхивает, выслеживает. Мордочка выражает готовность съесть сейчас же всё, что дадут. Будь то булочка или косточка. Находились шутники, бросали камень в кусты. Попрошайка по наивности собачьей нёсся на поиски, надеясь, что там что-то вкусное. Люди смеялись, довольные своим розыгрышем.

А ведь Гаврош пытался стать домашним псом. Взять семью стариков, где бабка не кормила его неделями, била нещадно. За что? Да кто знает. Гаврош тогда и пошёл в люди. Просил еду у прохожих, дежурил возле закусочных. Затем его позвала к себе жить девочка. Называла Чернышом. Кормила не часто, конечно, приходилось выгонять пса, когда с работы приходил папа. Однажды девочка перестала обращать на него внимание. Она выросла и решила: Черныш больше не нужен. Ведь в мире так много интересного: игры, велосипед, телефон.