Владимир Невский - Осколки

Сегодня же начну поиски.

Итак, я покидаю номер.

Эпилог

После выхода книги, Володя порвал договор с издательством, заплатив при этом не малую неустойку. И после этого он почувствовал себя неожиданно свободным и счастливым. Словно свалил с плеч тяжесть, которая в последнее время так тяготила и угнетала его.

Но зато с этих пор его не покидала мысль о дальнейшей судьбе своего невыдуманного героя. Почему-то хотелось верить, что Алексей обретёт себя в жизни, и станет счастливым. Конечно, не с Людмилой, сказки достаточно редко становятся былью. Хотя так хочется, чтобы жизнь у каждого была похожа на чудесную сказку.

Он долго раздумывал, прежде чем напечатать эту повесть. И всё-таки решился. А теперь постоянно чувствует горькое сожаление. Получается, что он выставил чужую душу на всеобщее обозрение, без согласия на то Алексея. «Имел ли я на это моральное право?» – часто задавал он себе вопрос. Совесть мучила его. Так, что пришлось порвать договор. Потому, как он охладел к творчеству. И уже полгода не садился за пишущую машинку.

Был зимний, холодный вечер. Володя сидел на маленькой уютной кухоньке и пил чай, попутно изучая свежую прессу. Звонок в дверь, и лай собаки заставили его прервать занятие.

– Иду, иду. Кто там? – он успокоил собаку и открыл дверь.

Перед ним стояла молодая женщина, на пальто лежали снежинки.

– Заходите, – Володя без лишних расспросов почувствовал, что визит незнакомки важен. Он помог ей снять пальто, провел на кухню. Налил чай, сделал пару бутербродов.

– Пожалуйста.

– Спасибо, – она согревала руки о чашку с горячим чаем.

– Я слушаю вас, – сказал Володя после некоторого молчания.

– Я Мария.

– ?

– Из вашей новой повести.

Рука с чашкой застыла в воздухе. Володя с удивлением смотрел на женщину. В душе он как-то готовился к встрече с Алексеем, а так полная неожиданность. Он же переименовал всех героев, и теперь силился вспомнить её настоящее имя. Она словно почувствовала это.

– Зовите меня Марией. А где вы нашли дневник?

– В гостинице Волгограда. – Писатель встал и принес тетрадь. Чувствовал он себя очень неловко.

– Я виноват перед Алексеем. Мне следовало разыскать его, и добиться согласие на публикацию. – Пытался хоть как-то оправдаться он.

Мария перелистывала тетрадь, и Володя видел по её глазам, как нестерпимая боль, словно тиски сжимает её сердце. «А она любит его» – мелькнула мимолётно догадка.

– Он не против, – успокоила она его.

– Правда?

– Да.

Володя шумно вздохнул, с явным облегчением.

Спасибо. Вы спасли меня от угрызения совести.

– Это вам спасибо, что изменили наши имена.

– Я понимаю вас, – они немного помолчали. – А как бы мне встретиться с ним?

– Зачем? – она медленно подняла глаза, в которых плескалась отрешенность и боль.

– Он интересный человек. Мне бы хотелось поближе познакомиться с ним. Почитать его стихи.

– Они потерялись.

– Да? Очень жаль. Я бы помог ему с их публикацией. Мне сейчас приходят письма с просьбой написать продолжение.

Мария грустно улыбнулась.

– Вы не могли бы дать мне его адрес? – Володя словно и не замечал, что Мария никак не хочет идти на контакт.

– Нет.

– Почему?

– Он погиб.

Писатель ощутил холодок в груди, хотя сердце заработало на повышенной скорости.

– Когда? – в горле вмиг пересохло, и голос сломался.

– Тогда, в Волгограде. Так что ваша повесть окончена.

– Как это случилось?

– Попал под машину.

Володя встал, прошелся по кухне, налил ей еще одну чашку чая, закурил, не спрашивая на то разрешения. Он не знал, что делать, что говорить. Словно потерял близкого для себя человека.

– Некоторые утверждают, что он покончил с собой.

– Нет, – категорически не согласился Володя, – он этого не делал. Он только что поверил в себя, в свои силы. Он начал с чистого листа, и не мог уйти просто так.

– А может, он встретил её?

– И что?

– Между ними произошел неприятный разговор, из которого стало понятно, что мечты его – химера. Несбыточность и нереальность.

Володя молчал, обдумывал такой поворот сюжета. Понимал, что в словах Марии присутствовала логика. И такое было вполне возможным. Только верить в это душа не желала.

– А может, он увидел её на противоположной стороне улицы и окрылённый бросился к ней на встречу. Не замечая потока машин.

– Может и так, – согласилась женщина, – но точно знаю одно: она не побежала ему на встречу.

От слов её повеяло холодным злом. Явно осуждала Людмилу в том, что произошло с другом детства.

– Не стоит гадать, мы всё равно это никогда не узнаем. А для читателей пусть останется сказка.

Она долго молчала, и пила чай мелкими глоточками. И он тоже молчал, теребя в руке не прикуренную сигарету.

Мария встала:

– Можно я возьму, – она кивнула на тетрадь.

– Конечно. Позвольте, я провожу вас. Ночь уже.

– Не стоит. Спасибо. Мне тут не далеко.

Володя помог ей надеть пальто, и спросил, когда на уже переступила порог:

– А как у вас дела?

– У меня всё хорошо. Сына родила.

– Поздравляю.

– Спасибо.

– Жизнь продолжается. Желаю вашему сыну избежать такого потрясения чувств. Как назвали малыша?

Она посмотрела мне в глаза и назвала имя. Это было настоящее имя Алексея.

Она до сих пор любит его, раз решила увековечить память о нем в своем ребенке. Она ушла в ночь. Володя запоздало пожелал ей счастья.

Вся наша жизнь ажурно сплетена совпадениями. Порой фантастическими, не поддающимися здравому смыслу и объяснению, и потому заставляющими нас верить во что-то сверхъестественное и мистическое.

А порой – это простые, бытовые стечения обстоятельств, которые мы даже и не замечаем, не задумываемся о них. И несут они то толику трагедии, то йоту комедии, то просто без начинки, так – пустышки.

И это всё жизнь.

Алексей Воронин с раннего детства стал жертвой комично сложившихся факторов, которые и подарили ему второе имя. Изначально все просто дразнили его «рыжим», что неудивительно, если брать в расчёт цвет его огненных волос. Потом как-то переключились на фамилию, и стал Алёша «вороной». Годы шли. И сверстники стали замечать, что Лёшка выделялся и характером, и поведением из однородной массы деревенских пацанов. Рыбалкой он совсем не интересовался, на местном заросшем стадионе не гонял кожаную сферу, не бегал в ремонтные мастерские, чтобы покрутиться среди тракторов и автомашин. Воронин любил читать. Читать! Деревенские мальчишки, где каждый второй «сорвиголова» и книга – понятия почти не совместимые. Парадокс. Книги, по мнению друзей, ничему хорошему его не учили. Кошек он не мучил, собак не травил, девчонок за косички не дёргал, заступаясь за них перед друзьями. Учителей уважительно назвал по имени-отчеству, пренебрегая кличками. По чужим садам не лазил, а если случайно, за компанию участвовал в этих пиратских набегах, то потом честно признавался и искренне просил прощение.