Макар Файтцев - Кто в доме хозяин?

–Я понимаю, что для тебя это неожиданно. Но… Ты подумай. Я сказал отцу уже. Он, наверно, придёт, знакомится, завтра. Роксана, я не принимаю отказов. Я всегда получаю что хочу. Подумай. Из больницы я за тобой приеду и сразу привезу к себе. К чему эти условности?

Ну почему врач не хочет её выписывать? Явно не обошлось без Николая. Из двух зол Роксана решила выбрать меньшее. Она позвонила Крису и попросила привезти одежду. Но… Крис отказался. Он авторитарно заявил, что раз врач не позволяет ей покинуть больницу, что нечего и трепыхаться. А если уж она будет слишком сильно настаивать, то он перевезёт её в другую, где попросит обследовать. Она мать его детей, и ему не всё равно.

Тогда Роксана позвонила своей подружке. Но Рита сообщила ей, что находится почти рядом с больницей, потому как едет её навестить. Никакую одежду она не привезёт, потому как Коленька против.

– Ритка, ты дура, понимаешь? Твой Коленька мне сделал предложение. – попыталась «вставить мозги на место» подруге.

– И что? Кто как обзывается, то так и называется. Если бы мне он сделал предложение, я бы ни на секунду не задумывалась. Короче, не возражай, я еду. – у Риты была поразительная особенность: она совершенно не умела обижаться. Вот и сейчас она не обиделась.

Роксана задумчиво смотрела в окно. Солнце уже вовсю заявило свои права и безжалостно топило снег. Он чернел, как подгоревшее масло на сковородке. На проталинах появились первые зелёные островки. Между ними путь себе освобождали многочисленные ручьи. Воробьи радостно переносили весть о том, что скоро тепло, перемещаясь большими компашками. Видимо, эта братва не прочь поколбаситься. Забияки, конечно, начинали тут же выяснять отношения так, что перья летели. На ветках сидели их подруги и подзуживали храбрецов.

– Вот я тебя как клюну, будешь знать.

– Нет я тебя клюну.

Коты тоже время не теряли. Они проверяли цепкость когтей и крепость зубов, а также промывали голосовые связки талой водой. Сегодня в пятнадцатом кошачьем квартале опять состоится состязание на самый громкий заунывный вой. Высший бал получал тот, чей голос распахнёт как можно больше окон, и людские крики присоединятся к кошачьему пению.

Дверь отворилась.

– Рита, как ты быстро! Слушай, у меня есть план. В общ… – Роксана повернулась и замерла на полуслове.

Перед ней стояла высокая породистая блондинка предпенсионного возраста. Широкоскулое лицо было оформлено аккуратным подбородком. Глаза: выразительные, большие, как у коровы. Цвет – насыщенный аквамарин, что невольно закрадывается мысль, что это линзы. Губы: непозволительно яркие, если не сказать вульгарные. Но, как ни странно, они очень шли незнакомке, делая её, как бы это поточнее выразиться, чувственнее и жёстче одновременно. Ни одной лишней детали. Гладкий лоб явно не обошёл эффект ботокса.

Шея. Именно она выдавала возраст. Женщина спрятала её под лёгкую косынку, но та распахнулась, позволяя лицезреть сокровище. Может, если бы кожа была чуть светлее, то складки были бы менее заметны.

Волосы уложены в объёмной короткой стрижке. Женщина только что из парикмахерской. По крайней мере, причёска выглядела свежо. Незнакомка прошла в палату и положила на столик шляпку. Обычную дамскую шляпку в форме колокольчика – клош. Эта модель позволяла сохранять укладку в первозданном виде. Без излишеств: голубая, под цвет пальто. Лишь лента на два тона сильнее по ободку. И искусственный цветок с тычинками.

Женщина стянула сначала с одной, потом с другой руки, перчатки. Руки, несмотря на ухоженность, тоже выдавали возраст. Маникюр неяркий. Зато крупные кольца приковывали к себе внимание. По всему они служили для отвода глаз от деформированных пальцев: Мизинца и безымянного. Вероятно, артроз. Это руки секретарши. Женщина не держала в руках ничего тяжелее, чем ручка, и то не очень часто.

–Вы ко мне?

Незнакомка молчала. Даже не поздоровалась. Она осматривала Роксану снизу доверху и обратно. Как будто решая, а достойна ли та вообще общения.

– Простите, Вы кто?

– Оставь в покое моего сына! – это первое, что произнесла женщина. Голос у неё был глухой. При этом под конец фразы она слегка приподняла голову, как бы говоря: «Voilà 4 4 Вот (перевод с французского). ».

– А кто Ваш сын? – Роксана сложила руки на груди. Оперлась на подоконник, одну ногу слегка согнув поставила перед опорной.

– Ты ещё смеешь меня спрашивать? Или у тебя их много?

– Кого у меня много? Сыновей? У меня один. А у Вас? Вы уверены, что не ошиблись адресом.

– Ты ещё смеешь использовать своих детей! Вчера мой сын почти час выслушивал по телефону твою дочь! – женщина прошла. Взяла стул, развернула, села. Закинула ногу на ногу.

На ней было всё дорого: начиная от полусапожек на высоком, но устойчивом каблуке и заканчивая нашейным платком. Солнечный луч скользнул по серёжкам, и те заиграли полным цветовым спектром.

– Ах, Вы мама Владимира. – Роксана расслабилась. – Вы не так поняли. Владимир учит мою дочь рисовать. Не более. В мастерской Вашего сына чаще бывает Алёнка со своим отцом. Я же…

– Меня не интересует Владимир. – сухо перебила женщина. – Я мать Николая.

В палате повисла пауза. Воздух мгновенно нагрелся, и Роксане захотелось окунуть голову в ушат с холодной водой.

– Николая? Но я… Я Вас не понимаю…

– Все Вы прекрасно понимаете. – женщина махнула рукой, как бы говоря: «Знаю я Вас…» – И не смейте подходить к моему сыну! Вы поняли? – она встала… Но следующая фраза заставила её замереть на месте.

– Понять-то я поняла, да невозможно исполнить. Поздно уже.

– Что поздно? Вы беременная от моего сына? Там имейте в виду, мы признаем ребёнка только после теста на отцовство.

– Беременная? – какое-то время Роксане удавалось держать на лице серьёзное выражение. Но дверь открылась и в палату вошла Рита. Недоумевающий вид подруги и подозрение на беременность вызвали неудержимый взрыв смеха. Роксана хохотала как безумная. Она сползла по батарее на пол. Слёзы катились градом. – Мне… мне… – задыхалась она. – Мне нельзя смеяться так. Ах-ха-ха… – только успокаивалась, но стоило ей поднять глаза на женщину, как она снова начинала хохотать как безумная.

– Что случилось? – Рита переводила взгляд с одной женщины на другую.

– Это… это мать… Николая. – с трудом переводя дух, проговорила рыжеволосая красавица. – Она решила, что я беременная от её сына.

– Ты? От Николая? Он тебя изнасиловал? – эта фраза Риты вызвала ступор у матери Николая.

– Что значит «изнасиловал»? Мой Коленька муху не обидит. Это Вы, алчные, на него набрасываетесь. И потом, Вы сами сказали, что поздно.

– Что поздно? – Рита пыталась понять. – Роксана, с тобой всё в порядке?