Макар Файтцев - Изнутри по ту сторону двери

– Надень это! Теперь я твой хозяин, а ты – моя персональная рабыня…

Девушка обняла руками колени, сгруппировалась, как будто собралась под водой делать фигуру «поплавок». Боязливо посмотрела на поданное ей ожерелье. Протянула молча дрожащую руку.

Тёплый металл лёг на её ладонь.

Мужчина, и без того огромный, теперь казался ещё выше и шире. Она искала сочувствие в его взгляде. Но увидела лишь насмешку.

Мир погряз в долгах: кредиты, задолженности по оплате коммунальных платежей, биржевые игры, банкротства, сокращения рабочих мест, эпидемии, крах финансовых пирамид…

Экономика медленно, но уверенно скатывалась вниз. Предприятия вывозились за рубеж, туда, где рабочая сила стоила во много раз дешевле. Преступность постепенно росла, тюрьмы переполнялись. Вчерашние выпускники пополняли ряды безработных. Государства не справлялись с ситуацией.

Именно в этот момент и появилась первая резервация должников. Возникла она из самого банального банкротства: владельцам предприятия-банкрота было предложено отработать свой долг на небольшом стекольном заводике. Кредиторы оказались настолько «серьёзными ребятами», что отказаться не было возможности. Вскоре к первому должнику прибавились новые, чьи долги «заводик» перекупил. Чтобы у должников не было желания сбежать, для них построили первую резервацию. Её оборудовали всем необходимым для жизни: комната-капсула с минимумом удобств, столовая, одежда и даже больница. Дабы люди не скучали: им показывали кино, позволили устраивать скромные праздники, создать собственный театр. Как известно: «Не хлебом единым жив человек». Обслуживали резервации всё те же должники. Из зарплаты вычитали расходы на содержание и развлечение, остаток шёл на погашение долга. Для успокоения борцов по правам человека должника вынуждали подписать кабальный контракт, по которому он обязался отработать на корпорацию такое-то количество лет до полного погашения долга. Выхода не было: должники не могли брать кредиты, ездить на курорты, пользоваться самолётами, делать дорогие покупки.

Чтобы не было желания сбежать, жильё должника поступало в хозяйственное ведение кредитора. Квартиры сдавались, а деньги перечислялись в счёт погашения всё того же долга.

И нельзя сказать, что такая ситуация напрягала: у должников появилась над головой крыша, работа, кусок хлеба и защищённость. На их имущество не посягали чёрные риелторы.

Стоимость производства снижалась. Вскоре «заводик» выпустил на рынок местную вполне конкурентоспособную продукцию. Первый опыт дал положительные результаты, и резервации начали расти как грибы после дождя.

Следом поступило предложение направлять в резервации осуждённых. Не всех, конечно. Отбор был жёстким. Но от желающих не было отбоя. Особенно рвались в резервации первоходки или кто совершил преступление по неосторожности. Здесь их не унижали, но работать приходилось в полную силу. Дисциплина была строгая, но условия вполне сносными. А что, резервация не курорт. Не хочешь работать – ступай обратно в тюрьму.

Но были и те, кто попадал в резервацию не по своей воле и не за свои грехи.

Это, и в самом деле, премилый домик.

Редкий приезжий, который забирался в эту часть городка, лежащую за пределами туристических троп, обязательно фотографировался на его фоне.

Открывает каменную дорожку, ведущую через изумрудный газон, арка, увитая пассифлорой. Огромные звёзды лианы украшают столбы, свисая со свода на зелёных нитях. Запирает арку невысокая резная калитка из красного дерева. Возможно, и не из красного, но цвет у неё насыщенный коричневый, граничащий с бордовым. Простой крючок не даёт дверцам распахнуться. Он может служить преградой лишь одному ветру-шалуну.

Давайте откроем калитку и пройдём по дорожке по обе стороны которой, сменяя друг друга, растут кусты лаванды и низкорослых роз всевозможных расцветок. У всех роз одно общее достоинство – они благоухают, ещё будучи закрытыми в своих бутонах.

Дорожка делит газон на две разные по ухоженности половины. Левая похожа на цветущий дикий луг: красные маки, белые ромашки, голубые васильки, люпины… каких только представителей степной цветочной флоры здесь не встретишь. Эта пёстрая поляна жужжит, порхает, стрекочет. Истинный рай для насекомого братства.

Правая – настоящая аристократка: аккуратный монотонно-стриженный зелёный ковёр. По окраинам газона высажены растянутые на распорках яблони и груши. Под их кронами согнулись под тяжестью прозрачных ягод кусты красной и белой смородины, смешанные для разнообразия с чёрной и крыжовником. В углу раскинула свои ветви, украшенные тёмно-синими круглыми плодами, ирга. Лежащий в тени дерева рыжий кот охраняет её от птиц. Или делает вид, что охраняет, ибо птицы давно уже не обращают внимание на этого толстобока.

Дверь домика сделана столь искусно, что, когда на неё попадают лучи света, она переливается как бриллиант чистой воды.

Сам же домик с виду небольшой, ладный, из красного кирпича. Весь такой опрятный и аккуратненький. Словом, ну очень премилый.

А теперь откроем «бриллиантовую» дверь и войдём в помещение, хоть нас туда никто и не приглашал. Внутри, вопреки ожиданиям, полутень. Большая зала разделена обеденным массивным столом на кухню и зону отдыха. В первой вдоль стен расположены шкафы, оформленные под дерево, с инкрустированными ручками. Здесь же встроенная плита и холодильник. Мойка примостилась около узкого окна. Прямо под оным растут пахучие травы в расписных глиняных горшках.

В зоне отдыха находится полукруглый диван, невысокий прозрачный столик на циновке, камин и большой телевизор, который висит на одной из стен.

Огромные раздвижные стеклянные двери ведут в сад, разбитый с задней части дома. Он скрыт от любопытных глаз. По ту сторону стекла на площадке, выполненной наполовину из полированного дерева, наполовину из мраморной плиты стоит аппарат для барбекю. На деревянной части – плетёное низкое глубокое кресло.

В кресле сидит девица лет девятнадцати – двадцати. Каштановые волосы на затылке небрежно собраны в пучок. На коленях у девушки лежит раскрытый ноутбук. На небольшом стеклянном столике разложены книжка и блокнот с карандашом, здесь же стоит стакан с апельсиновым соком.

Она что-то читает на экране компьютера и хмурится. Наконец, встаёт, ставит на пол ноутбук и заходит в комнату. В руках у неё смартфон.