Михаил Араловец - Последний бой

– Ты тоже его клиент?

– Был когда-то. Но дело в том, что если чувак оказывается не в состоянии это сделать, то его просто выбрасывают на улицу. Со мной не заключили контракта, и я оказался не нужен здесь никому. Так что если ты рассчитываешь, что с тобой будут тут особо миндальничать, забудь про это. Здесь, Майкл, самые настоящие джунгли. Или ты, или тебя. Английский знаешь?

– Так, несколько фраз.

– Придется выучить, причем чем быстрее, тем лучше.

– Я с языками не дружу.

– Жить захочешь, подружишься. Ну, все, приехали.

Они остановились у темно – синего небоскреба с зеркальными окнами.

– Здесь нет стоянки, – сказал Соленый, – так что я не могу пойти с тобой. Скажешь охране одно слово – Уолш, и они тебя пропустят. Его здесь уважают. Офис на двенадцатом этаже. Ну, будь. Мой телефон у тебя есть. Если что звони. Но в ближайшее время в Нью-Йорке встретиться мы не сможем.

Сказав эту «добрую» фразу, Соленый нажал на газ.

***

Небольшой Кабинет Дэна Уолша был обставлен с солидной роскошью. Антикварный стол и кресло, в углу, где сходились два панорамных окна с прекрасным видом, стоял журнальный столик и два кожаных кресла. Сам Уолш выглядел соответственно своему кабинету – солидный, подтянутый и ухоженный мужчина в строгом костюме и галстуке в тон одежде. На вид ему было лет 45 (уже потом Майкл узнал, что Дэну под 60). В кабинете присутствовал еще один человек – переводчик.

Они расположились в креслах, переводчик уселся на стуле. В руках Уолш держал тонкую папку.

– Это твое досье, – произнес хозяин кабинета, заметив, что Кузнецов смотрит на нее. – Я внимательно его изучил. Надо сказать, оно производит благоприятное впечатление. За исключением одного эпизода.

Кузнецов догадывался, какого. Только откуда он узнал о стычке с президентом во время недавнего чемпионата в далеком сибирском городе? Гадать об этом не имело смысла, потому что на этот вопрос Уолш точно не ответит.

– Я бы хотел прояснить его, чтобы между нами не осталось недоговоренностей, – начал Дэн. – Расскажи, что произошло.

Кузнецов понял, что лучше всего ничего не скрывать. Он подробно рассказал о том, что произошло в то злополучное утро. Уолш слушал, не перебивая. Когда он закончил, Дэн задал только один вопрос.

– Майкл (именно в тот момент его стали звать на американский лад), ты поэтому решил перейти в профессиональный бокс?

– Да.

– Ну, что ж, тебя сейчас отвезут в наш тренировочный лагерь в Северной Каролине. У тебя деньги есть?

– Есть, – у Кузнецова было с собой тысяча долларов.

– Хорошо, Кен (так звали переводчика) тебя проводит. Удачи.

Кузнецов и Кен пошли к дверям кабинета.

– Да, Майкл, – остановил их голос Уолша, – вот тебе первое задание: выучи язык. Это звучало как приказ.

***

Тренировочным лагерем оказался небольшой комплекс, стоящий прямо среди табачных плантаций. Раньше это была ферма, которую выкупила компания Уолша и переоборудовала для занятий боксом. Комплекс состоял из трех зданий: двухэтажного, небольшого одноэтажного и ангара. Все они стояли достаточно компактно, и можно было быстро перебраться из одного строения в другой.

В двухэтажном доме на первом этаже находилась кухня и гостиная, на втором – жилые комнаты. В ангаре находились тренажерный зал, два ринга, сауна, душевые кабинки, кабинет врача, комната для массажа и тренерская. Лагерь находился в двадцати милях от Уинстона-Сейлема, одного из центров табачной промышленности штата.

Население лагеря состояло из 13 человек: восемь спортсменов, а также тренера, врача, массажиста, тренера по общефизической подготовке и повара. Майкл был среди боксеров единственным русским, его поселили вместе с темнокожим кубинцем. Кроме этого в двухэтажном доме жили два американца, два мексиканца, канадец и бразилец. Среди этого интернационала он был единственным европейцем.

В одноэтажном доме проживала тренерская бригада и повар. Порядки в лагере были жесткие, полувоенные, полностью регламентированные. Подъем в шесть утра, отбой в 22 часа. Никаких мобильных телефонов, интернета, единственный телевизор находился в гостиной, она же служила и столовой.

Комнаты, где жили боксеры, представляли собой двухместные номера, обставленные в минималистском стиле: две кровати, тумбочки, платяной шкаф. Американцы и мексиканцы жили вдвоем, еще одну комнату занимали канадец и бразилец. Все удобства были в коридоре.

В первое свое утро Майкл проснулся от ударов гонга, который висел на первом этаже на входе. За ним последовал крик тренера по ОФП – средних лет невысокого американца с седыми висками по имени Кен.

– Парни, хватит дрыхнуть! Вас ждет работа! Кто не уложится в 60 секунд, будет отжиматься. Время пошло!

Кубинца звали Хорхе, но Майкл считал, что это его имя ненастоящее. Он перебрался в США нелегально с семьей совсем маленьким. При этом его старший брат утонул, упал с перегруженной лодки, на которой они ночью плыли к Флориде. Его семья бежала с Кубы. Хорхе ненавидел Фиделя, коммунизм и красных.

– Ты не коммунист? – первым делом спросил он Майкла, как только они познакомились.

– Нет, – ответил Майкл. – Меня не взяли. У меня плоскостопие.

– Ты чего лепишь?

– Ты что, не знал, что с плоскостопием в партию не берут?

Хорхе недоверчиво посмотрел на Майкла, уж не смеется ли он над ним. Но Майкл оставался серьезным и кубинец лишь покачал головой. В целом это был неплохой парень.

При крике Кена Хорхе словно подбросило на кровати. На лету он успел сунуть ноги в шорты, схватил полотенце и босиком бросился в туалетную комнату.

– Вставай, парень, в сортире только три очка. Если не успеешь, то ссать придется в штаны или отжиматься.

Майкл не успел. Он выскочил на построение последним.

– Кен посмотрел на секундомер.

– Десять секунд, новичок. После разминки десять раз отжаться.

По шеренге пронесся легкий смех. Майкл сообразил, что в отжимании кроется какой-то подвох.

– Отставить смех… чки. Пошли!

Разминка проходила на свежем воздухе и заняла всего тридцать минут. Но лучше бы она проходила в зале, потому что, несмотря на раннее утро, жара, усиленная влажностью, с непривычки навалилась на плечи Майкла потной тяжестью. Когда закончилась разминка, все двинулись на завтрак, а Кузнецов остался.

– Ну, парень, давай.

Майкл начал отжиматься и почувствовал, что ему что-то мешает. Он повернул голову и увидел как Кен поставил ногу на его спину и давит на него.

– Вот почему все так злорадно ухмылялись, – подумал Майкл. – Похоже, они тоже прошли через это.

Кен был невозмутим. Когда отжимания закончились, он сказал.

– Попробуй вставать вовремя.

Повернулся и ушел на завтрак.

***

Тренировки в лагере проводились два раза в день. Оканчивались они спаррингами. Затем следовал часовой разбор боев, отдых, затем обед. Сончас. В пять снова тренировка, разбор, свободного времени у обитателей лагеря практически не было. За его пределы выходить запрещалось.