Наталья Москалева - Твоя реальность. Серия книг «Люди из шкафа». Часть третья

Посещает легкость: «Я могу делать все!». И ты свободен. И ты отдыхаешь от старых оков, тягостных чувств, тягучих веревок. Не надо больше никому угождать, слушать, бояться, надеяться и ждать. В твоем восприятии себя больше не играет роли никто. В принимающей реальности не имеет смысла ничто. Она просто есть и все.

И ты когда канешь по привычке в прошлое. Ощутишь тяжесть ожидания. Ты скажешь себе: «Меня принимает действительность». И это будет еще один, пропуск в новый мир, в свою свободу.

Когда возвращаешься в круг – это неприятно (еще живет желание избавления), но не страшно. Когда идешь по дороге – это трудно (быстрее хочется стать лучше), но преодолимо. Настоящее сейчас испытание – почувствовать крах. Осознать, вдруг, что идти больше некуда. Все дороги перепробованы. Все бессмысленно. Никакой больше шаг ни к чему тебя не приблизит. Осталась полная тьма, и в ней ты. Абсолютная безвыходность. Конец всего.

– Вы же просили конца, – ехидно заметит подслушивающий гном.

– Уж лучше бы круги, – вздохнет сам герой.

Он будет прав. Потому что почувствовать конец всего все равно, что умереть. Только в смерти можно ощутить прекращение любой возможности. Это то, что навсегда.

Оставшееся живое – хоронит мечту. Искра умерла. Раньше она вселяла в тебя силы быть. Что делать? Потухнуть? Забыть? Решить, что она и не нужна вовсе?

Он больше не следует своим желаниям. Он горюет о них, но где то далеко, на заднем плане. Потому что жизнь продолжается. Она бурлит, требует внимания. Как непосредственный ребенок, которому все равно до любых переживаний – она просто есть. Настойчиво, требует – с нею быть. Протягивает руку, чтобы встать:

– Не оставляй меня… Я твоя…

Истерзанная душа сквозь слезы увидит действительность. А та засмеется радостно, легко. И благодарно подарит себя.

Человек стремится к прекращению своих страданий. Всеми силами старается достичь желаемого. У него хватает сил, чтобы бежать, хватает терпения, чтобы терпеть, достаточно смирения, чтобы сдаться, но не достаточно глубины, чтобы согласиться. И пока желания превыше всего, теряется самое главное, то, ради чего родился – собственная жизнь. Все время уходит на борьбу или на упрямство и сопротивление.

Многий решит: я не хочу больше страдать! И придумает, как горе обходить. Он даже от желаний откажется – лиж-бы не мучиться. Но судьба не примет никаких отказов. Судьбе нужно полное безоговорочное согласие. Можно и не соглашаться – судьбе все равно. В ней нет сострадания или даже доброты. Жизнь управляется в другом измерении, там, где человека толкает боль.

Люди говорят, что страдания нужны для роста души. Одни говорят, а другие не верят.

Те, что верят, двигаются вперед. Не закрываются. Не делают вид, что их желаний нет. Не отрекаются от себя. Они все берут с собой, наступают на боль и идут. И однажды оказываются на задумчивой завалинке, на перепутье, в котором нестерпимо хочется жить. В этом месте умирает еще одна частичка надежды. Он прекращает борьбу. Нет, не потому, что сдался. А потому что стал сильнее своих слабостей. Желание потерялось в бесконечности и пустоте. Воздевши глаза к небу, путник отдает свою последнюю частичку грез:

– Я согласен. Я согласен никогда в жизни не получить то, что так сильно хотел. Всеми частями себя и души, до самой последней капельки я принимаю то, от чего всегда бежал. У меня не будет радости насыщения желания никогда. Никогда я не буду купаться в своих счастливых чувствах. И грезы и мечты останутся не исполненным живым огоньком, который я оплакиваю сейчас. Но я не отказываюсь от своих желаний! Не предаю себя. Я просто соглашаюсь без них жить. Я принимаю свои страдания всем сердцем, всей душой, искренне, до самой глубины себя.

Судьба не отвечает. Она созерцает свою жертву молча. В ней нет сочувствия или человеческого, теплого.

В собственной задумчивости накрывает тишина. Кажется в этот миг, даже ветер старается не тревожить задумчивого странника. Герою кажется, что потерял все. Он потерял главную свою мечту, ту, без которой не умел жить. Он думает, что больше не испытает радости, но будет к этому готов. Он, наверное, какой-то своей живой частичкой умер. Но к этой смерти сам пришел. Расслабленный, отдает на растерзание. Полностью и безвозвратно. И накрывает бесконечная грусть – не убивающая, не останавливающая жизнь, а воссоединяющая с чем-то очень важным – гораздо важнее, чем боль:

– Ради чего ты живешь?

А человек улыбнется себе грустными глазами:

– Я живу…, я счастлив просто жить.

И тогда настанет слияние воедино человека: его судьбы, воли и души. Он приобретет гораздо больше чем, кажется, терял. Он станет целостным. Его собственный мир расширится до бесконечных высот. Его душа познает истинную гармонию, получит успокоение, недоступное тем, кто живет в приземленной мирской беготне. И обретение подобного блаженства, сравнимого только с легкостью, существующей на небесах, а может быть, в раю, будет означать постижение еще одного оттенка свободы.

– Куда он идет?

– Как он на меня смотрит?

– Что он хочет этим сказать?

– А что он сейчас делает?

– А он меня хочет? А если, нет?

– Почему ко мне до сих пор не пришел? – И вся жизнь в нем. Нахлынет вдруг расплывчатое чувство омерзения по отношению к себе:

– Ты почему ко мне так относишься?

– А и действительно, зачем я все время нуждаюсь в нем? – подумала обладательница. – Разве не могу жить с собой? – Внутри все буд-то оголялось. Совершенная незащищенность реагировала на происходящее. Место необходимого мужского тепла заполняла брезгливость собой. Она быстро просачивалась, растворяла в себе частички комфортной окутанности, и заслоняла ее. Целая жизнь стала сплошным омерзением. Собственные поступки, прошлые чувства, мысли и слова показались противным, ненавистными. Как остро теперь чувствовалось то, что раньше было! Там девушка оглядывалась по сторонам, и не могла различить истинные, правильные очертания предметов. Все было в налете «его отношения ко мне». И даже солнце – недосягаемое, совершенно независимое и яркое не могло осветить чистым, прозрачным светом. Оставалась лишь жалкая насмешка, отдаленно напоминающая светило. Нарисованное больным восприятием, жаждущим мужчины, оно не могло греть. В нем не было настоящего тепла.

Между женщинами шла беседа:

– Я видела отношения, в которых супруги чужие люди друг для друга. Они вынуждают себя жить с человеком, который давно уже не нужен. Я не хочу так. По мне, лучше прекратить все.

– Ты поэтому пытаешься порвать отношения? Либо совершенно вместе, либо расстаться навсегда? – задала вопрос собеседница.