Наталья Москалева - Твоя реальность. Серия книг «Люди из шкафа». Часть третья

– Раз ты мнешь себя свободным, значит, я жива. Я не устану повторять: свобода не в этом! Свобода в другом! – уже не спорила, а утверждала его важная часть, с которой он больше всего стремился воссоединиться, но не знал, как это сделать.

И каждый шел своей дорогой. Она – оставалась при собственном мнении. Он – стремился достичь всего. Он ждал, когда люди признают его таланты, захотят его видеть и знать. Так почувствует себя важным и нужным. Мир откроет для него свои теплые объятья. И будет успех. Но, шли годы. И ничего не происходило. Ожидание казалось бессмысленным. Не могло вырваться наружу стремление. Оно задыхалось в собственном бессилии:

– Как же так – я стараюсь изо всех сил, а ничего не получается!? Люди не хотят меня видеть. Им не интересен мой мир. Не ценны мои умения. Они превращают меня в ничтожество! Я ничего не стою в собственных глазах! Потому что я ничего не добился!

И было молчание. Никто теперь не спорил, не убеждал. Зачем говорить, когда человек должен понять сам? Молчание мудрее всяких слов. Его не звали люди. Его звала свобода. Настырно толкала в бок. Заставляла выходить из шкафа. Все слышнее нетерпеливые толчки: «Пора!», «Пора!».

– А что, и пойду! – согласился он, наконец. – Мне нечего больше терять! Все самое страшное: молчание и презрение, пренебрежение и унижение от окружающих – я уже получил. Дальше – некуда.

Ошарашенное сознание широко раскрывало глаза и падало в беспамятстве. Все внутренности выворачивались наизнанку. Так наступало изменение собственного мира. И уже не страшно, а немного удивительно. Как на чистый лист в ум кладется новое осознание:

– Кому я доверил свою судьбу?

Он схватился за голову руками и зло ответил сам себе:

– Окружающим, у которых повелевают собственные слабости! – от такого неприятного осознания внутри пробирали мурашки. Появилось чувство брезгливости к прошлому себе. Но это хорошее чувство! Омерзение теперь не даст вернуться назад.

– Мне не нужно больше признание! Эта зависимость от окружающих лишает меня свободы собственного выбора, свободы самовыражения, свободы самореализации, в конце концов!

Он вытер пот со лба и шагнул наружу, там оторвал взгляд от людей. Он брел по протоптанной кем-то тропинке, и как будт-то всему свету говорил:

– Я не хочу навязываться миру, которому не нужен.

Несдерживаемым потоком врывалась свобода. Ломала прутья, рвала путы, сжигала веревки. Мощные вихри очищали дорогу, по которой теперь идти. И манящая даль вперед звала.

– Остановите жизнь! Я выйду! Я слишком боюсь смерти.

Все стихло. Путник вышел. Рядом маячил еле различимый призрак. Словно, сделанный из легкого тумана, он, то растворялся в темноте, то угадывался на полутонах. Плелся сзади, стараясь точно попадать в следы героя.

– А вокруг тебя никого нет, – прозвучал с язвительной усмешкой голос прозрачного.

– Кто здесь?! – загремел голос странника. Я и не звал никого!

А тот не отвечал. Просто шел рядом и не отставал. И избавиться от него невозможно! Он же невидимый! Сотканный из тумана – не возьмешь, не выбросишь.

– Никого нет для тебя, – снова проговорил туманный герой. Но на этот раз он не усмехался. А был пасмурный, как буд-то даже сочувствующий.

Человек остановился. Присмотрелся к окружающим. Почувствовал острое, пронизывающее одиночество. Оно никому не нужное, щемящее до глубины души. Никто никому не принадлежит. Ни одна живая душа никогда не будет твоей. И нечего о них пытаться греться! Словно выброшенный на берег, забытый, один, он теперь брел в полнейшей свободе, на которую не был готов.

– Я не могу легко дышать, – подумал он.

– Тебя никто не спасет, – подлил масла в огонь непрошенный советчик.

– Значит, и мне никто не нужен! – попытался найти утешительную мысль путешественник. Но у него не получилось.

– Я один среди людей. Но я не выброшен один на берег. Каждый из нас – один.

Прозрачный герой внимательно присмотрелся. Потом продолжил:

– Действительно. Это не ты один. Каждый из нас – один.

– А ты кто? – резко обернулся главный герой.

– Твоя тень. Твое отражение.

Получается, каждый из нас – один. Каждый из нас умрет. И с этим бесполезно спорить или бороться. Это просто будет и все. Нет смысла думать о том, что неподвластно тебе.

– Другие люди тоже неподвластны тебе, – продолжил тот, что копировал шаг.

– А как же мне быть, когда очень нужна помощь, когда так трудно одному? – обратился к загадочному существу путник.

– Надейся только на себя. Ты же живой! А это главное. Что бы ни происходило, у тебя пока еще есть жизнь.

Как можно принять душой то, что незнакомо и странно?

– Летим! – крикнул вдруг таинственный ответчик, – летим со мной, и я покажу тебе то, что ты никак не можешь понять!

– Но я человек, и не умею летать!

– Тебе достаточно всего лишь представить и погрузиться в мир облаков…

И они переместились в особенную вселенную, в которой можно видеть и понимать.

– Вот обитель, в которой понимаешь себя ты, – показал прозрачной конечностью загадочный собеседник в сторону понятного раньше берега.

Путник узнал себя. Выброшенный из человеческого общества на необитаемый остров, он один влачит свое жалкое существование. А где-то там, на большом материке – люди. Они живут без него. Все вместе. Им хорошо. Объединенные привязанностями, дружбою, интересами, любовью, желанием, они погрязли в суете. Его для них нет. Среди незнакомых лиц есть и знакомые. Там даже попадаются родные. Смотрят, узнают, проявляют доброе чувство, но потом все равно к другим отворачиваются. И от этого становится еще хуже. У него нет никого. Даже когда кто-то есть, его все равно нет! Ведь родные и близкие отвернулись. Как больно быть оторванным от мира. Как буд-то ты еще живешь, но уже умер.

– Да, мне это знакомо, – сказал, и вздохнул человек, – Я сейчас здесь нахожусь.

– Ты думаешь так. – Ответил призрак. А потом позвал дальше, – не останавливайся в мыслях, летим!

И они переместились в другое пространство. Не знакомое ранее, завораживающее самим фактом своего существования, оно открывало мир, в котором нет никого. Сначала думается, что это обитель мертвых. Всякий существует здесь сам по себе. Каждый боится одиночества и собственной смерти. Тот, кто боится – находится под ее властью. Не обязательно об этом думает. Но знает самым потайным местом в душе. Окутанный безусловным пониманием истины, с которой бесполезно спорить, он попадает в безвыходное пространство тьмы. И здесь пытается спастись. Бежит от страха, пытается зацепиться за другого – только бы не оставаться в своей клетке одному. Но каждый не видит другого. Ищет только отражения в других себя. И повсюду слышится: