Любовь Сушко - Заветы Велеса. Славянские мифы и сказания

– Горыныч опять из болота воды напился да животом маялся, – жаловалась Яга, – сколько котлов отвару ему пришлось наварить, пока на все горы вопить перестал, потом к Огненному заглянула, он там с двумя Василисами хорошо устроился, говорит, что сказки пишет. Представляю, что там у них за сказки получатся.

– Премудрая, девица серьезная.

– Это ты про ту, которая от князя своего без оглядки сбежала, с жиру бесится, – спрашивала кота Яга, – конечно, она очень серьезная. И даже Прекрасную оставила, хотя я бы такого терпеть не стала.

– А может им и правда делить нечего.

– Это ты об Огненном говоришь, скажи спасибо, голубок, что он тебя не слышит, – отвечала ему Яга, – да когда такое было, чтобы он хоть одну девицу упустил, уморил да убил – помню, но чтобы упустил, что-то не вспоминается.

– Да пусть они что хотят делают, не так много им развлекаться осталось, – вдруг брякнул кот, совсем забыв о том, что придется ей объяснять, что это он так вдруг загнул.

– А ты, что это к Пряхам наведывался, никак не можешь девиц не терзать, а то подслушивал поди, я ли тебе не говорила, чтобы не смел, – упрекала его старуха.

– Да не был я у них, у нас тут Велес появился, – заявил смертельно обиженный кот.

Яга молча отправилась к себе, она о том говорить не стала. Она уже спала, когда он лежал около теплой печки, озяб что-то и вспоминал о том, как тут появился. Вернее, украл его молодец добрый, которого Дунаем знали, стащил для своего князя с дуба. Кто-то подучил его, как котов ученых изловить. Но если честно, то он и противился не особенно, потому что так в Книге судеб написано было, а еще потому, что страсть как захотелось ему в лес заповедный. Уже и снился тот самый лес днями да ночами долгими. А богатырь тот все где-то в других местах обитал.

Кот уже подумывал о том, как бы ему самому туда отправиться, вот досада то будет у того Дуная, когда явится он, а кота и нет, как не бывало вовсе. Но в тот момент, когда кот уже полон был решимости, богатырь и явился не запылился. Они подыграли друг другу неплохо в этот раз, вот он и оказался там в княжеских покоях, задержался ненадолго, отправился резко туда. А потом он и оставался там в княжестве. Но вот заповедный лес, прямо остался с ним навсегда и от него он уже никуда деваться не собирался.

И сначала у Лешего пожил, а потом к Яге перебрался, и здесь они жили душа в душу. ничего не скажешь. Так до этих дней и дожили, и как-то про себя и решили, что должны они сказки оставить в этом мире, чтобы были они все это время. И кот невольно волновался, зная, что скоро сказочной мирной жизни его конец придет. Но это с какой стороны посмотреть, Яга рядом, остальные тоже, может это еще и интереснее получится, кто его знает? Пока жизнь продолжалась. И она была очаровательна, как ранняя осень. И кот понимал, что у них есть еще какое-то время в запасе.

Когда старуха заснула, он решил поболтать немного с Водяным. Тот появлялся, когда они там были, но куда-то быстро исчез. А ведь он много знал и много ведал, хотя был еще более молчаливым, чем Леший их.

Такие вот духи ему достались. Но кот привык и смирился. А вообще именно в этом мире, он привыкший к одиночеству, понимал, что и на миг одному не останешься.

В каждом дереве своя душа и Берегиня живет, о чертях и говорить нечего. По дороге он наткнулся на одного из них, и это был черт Архип.

Странный даже по меркам кота черт. Если не ученый, то уж и не неуч точно. И он присоединился к Баюну. Они так и дошли до водяного.

А что это там, в ночной тишине,

за песня и сказка такая.

А это беседы при ясной луне,

и их Водяной затевает.

Устал он порядки свои наводить,

на дне належался и снова

Он будет о прошлом своем говорить,

неспешно, и все по-иному

Предстанет, и в этой стихии лесной,

во мраке русалки кружили

Со мною беседовал вновь Водяной

о том, как любили и жили.

Как князь приходил и сидела до утра,

и ждал ее, все забывая,

О том, как другая строптива была,

русалка его молодая.

О том, как Омутник противный сердит,

да только на что непонятно.

И снова Яга прилетать запретит,

Горынычу, Только обратно

Он деву утопит, ему не впервой,

и все, словно с гуся вода.

И долго еще говорит водяной,

о том, что случилось тога.

И сказки его записала потом,

когда мы брели на рассвете

В привычный наш мир и с ученым котом,

шутили, смеялись, как дети.

И лес заповедный остался вдали,

и вот в суматохе я снова

Но сказку пишу о великой любви

к русалке того водяного.

И он замолкает, когда надо мной,

кружит снова черная птица.

– И знает о битве мышей водяной,

и снова бедняге не спится.

Озеро было залито лунным светом, даже черт залюбовался его серебристым блеском, о коте и говорить нечего. Он глаз своих зеленых оторвать от него никак не мог, и все смотрел и смотрел туда, на озерную его гладь.

Водяной Клим примостился немного сбоку, хотя видно его было хорошо. Он мечтал. И только мы никогда не догадаемся с вами, о чем он мог так мечтать. Черт и кот это прекрасно знали – о царевне, которая на время стала лягушкой. И ничего в том удивительного, это Кощей тут такую пакость устроил с девицей, которая отказалась его развеселить немного.

Мог конечно, и заморозить. Но тут деяние его было бы сразу замет но, и до зимы еще ждать пришлось бы, а лягушка и не отличимая от остальных – разбери, какая из них царевной была, и ждать не надо. И однажды водяной случайно увидел, как она сбрасывала кожу свою жуткую, хотя у него самого не многим лучше была, но он все-таки царевной никогда не бывал, и свое истинное обличие принимала. Но откуда было знать водяному, что это и сыграет с ним такую злую шутку- потому что злодей Кощей, в чародействе своем такую отметку сделал, что сбрасывать ее она конечно, может, только если ее какой дух увидит, то все, оставаться ей лягушкой, пока Велес сам не отыщет и не поцелует. Старик уверен был, что второе точно никогда не случится. И радовался тайно, только рано, потому что Водяной, как только узнал от Яги, что он такое наделял, так и стал волноваться страшно, и твердо решился на невиданный поступок, хотел он отыскать ту самую лягушку для начала, а потом Велеса, как только появится, и упросить ее обратно в царевну превратить, даже если он его самого в ярости в какую болотную кочку оборотит, но сначала лягушку в царевну. Сам виноват, сам и расплачиваться должен.

Только ту самую лягушку он никак не мог найти, бегала она видать от него, как от чумы болотной, и в руки никак не давалась. Но Водяной надежды не терял, он даже и думать не хотел о том, что та лягушка уже может быть где-то в царстве Ния или еще каком мире куда души всех тварей отправляются. Он верил, что его лягушка точно жива и невредима. Если с ней что-то случилось, как же он дальше жить будет.