Валдемар Люфт - Вспомнить себя. Повесть. Рассказы. Эссе

– Доктор Вейль позвонил мне. Что случилось, Бруно?

И ей он ничего не ответил. Только входя в дом, повернулся к ней и попросил:

– Мама, подои и накорми коров, пожалуйста.

Он вернулся в спальню, сел опять на край своей кровати, подтянул сырую простыню, на которой лежала девушка, уткнулся лицом в неё и взволнованно вдыхал оставшийся запах молодого женского тела.

Филипп хотел уже спать, но вынужден был ехать с родителями пропавшей девушки к её дому, где та снимала квартиру. Он держался за «мерседесом», стараясь не потерять его из вида. Втайне Филипп надеялся, что сейчас обнаружат в квартире уставшую после дискотеки и заспанную девушку, и тогда можно будет со спокойной душой отправляться домой и наконец-то отдохнуть. До следующего утра он должен быть свободен. За переработки никто ему платить не будет. Запишут на счётчик и когда-нибудь, возможно, он сможет отгулять переработанные часы. Кстати, на счету уже набралось дней на двадцать отгула, но персонала в полиции вечно не хватает, к тому же несколько человек болело, вот и приходится работать на износ.

У пятиэтажного дома две машины остановились на свободных местах, и Филипп с родителями пропавшей девушки поднялись на второй этаж. В квартире было тихо. Валялись в спешке скинутые вещи, но в спальне койка была аккуратно заправлена и, похоже, в квартире никого не было. В кухонной нише использованная посуда лежала немытая в раковине. Женщина снова навзрыд заплакала и уткнулась лицом в грудь мужа.

– Я поеду в полицию, – сказал Филипп, – и поставлю в известность своего шефа о пропаже вашей дочери. Скорее всего, объявим её в розыск. Есть у вас её фотография?

Мужчина подошёл к прикроватной тумбочке и взял оттуда фотографию в рамочке, где в объектив смеялась жизнерадостная и счастливая девушка, а рядом с ней также счастливо улыбалась женщина – её мать.

– Вот, только эта фотография. Дома есть отдельный портрет. Если хотите, привезу после обеда в полицию.

– Не надо, этой фотографии достаточно. Оставьте мне ваш номер мобильного телефона. Если что-то дополнительно понадобится, вам позвонят.

Очень раздражённый всем случившимся ехал Филипп в полицию. Ему хотелось спать. Порою он даже боялся заснуть за рулём, и был рад, когда завернул к зданию городской полиции. В кабинете начальника полиции он рассказал обо всех обстоятельствах аварии и странном исчезновении девушки. Решили для начала послать запросы в клиники района, и только потом объявить девушку в розыск. Филипп с разрешения начальника ушёл в комнату отдыха, не раздеваясь, свалился на диван и тут же провалился в сон.

Спать долго ему не пришлось, через час его разбудил коллега по отделу.

– Вставай. Надо ехать в Ридлинген. Какую-то неизвестную девушку привезли рано утром. Её оперировали. Подробностей я не знаю, но шеф попросил нас поехать туда и выяснить, не та ли это исчезнувшая девушка.

Филипп встал, наскоро умылся в туалетной комнате и поспешно вышел из полиции. Коллега уже ждал его у машины. После часового сна Филипп себя чувствовал намного лучше, но всё равно попросил коллегу сесть за руль.

В клинику Ридлингена они добрались за полчаса. Её двухэтажное здание стояло в тени высоких деревьев. Клиника была маленькая, местного масштаба и доживала последние месяцы перед окончательным закрытием. В районном городе строилась большая вместительная больница, которая должна была обслуживать все близлежащие города и в порядке оптимизации расходов многие клиники в этих городах уже были ликвидированы, а часть оставшихся дожидались окончания строительства центральной клиники, чтобы тоже завершить свою деятельность. В больнице Ридлингена ещё сохранилась операционная, в штате оставались два хирурга, был в наличии анестезиолог и имелись две палаты интенсивного ухода. Были ещё несколько отделений, но они в данный момент полицейских не интересовали. Филипп представился у главного врача, и тот лично повёл их в хирургическое отделение. Здесь встретил их хирург, оперировавший незнакомую девушку.

– Пациентку привезли в тяжёлом состоянии, – информировал он. – У неё оказалось несколько внутренних надрывов и частично лопнула одна из почек. Почку удалять не стали, я зашил её и удалил скопившуюся кровь в полости живота. Кровь, которая сочится из оставшихся надрывов в полости живота, выводим через катетер. Она сейчас в коме. Мы интенсивно за ней наблюдаем. Сегодня выводить её из состояния комы я считаю нецелесообразным. Завтра посмотрим на состояние. Если все параметры организма останутся стабильными, будем выводить её из комы.

Когда Филипп увидел девушку, он поразился сходству с первой девушкой из городской клиники. Только что у этой больной лицо было мертвенно бледным и цвет волос немного отличался.

– Я могу теперь позвонить её родителям и сказать, где она находится?

– Да, конечно. Пускай приезжают. У нас сейчас персонала не хватает, может, её мать останется с больной на ночь.

Филипп тут же набрал нужный номер и сообщил отцу девушки о том, что их дочь оперировали, и она находится в интенсивном отделении городка Ридлинген. Слава Богу, дело можно теперь закрыть, с облегчение подумал Филипп. Но выходя из палаты, он на мгновение задержался в дверях. Одна мысль не давала ему покоя: откуда такая схожесть девушек. Они были похожи друг на друга до мелких деталей. Даже маленькая родинка на правом виске сидела у обеих почти на том же месте. Невероятно. Эту загадку надо бы разгадать, подумал Филипп.

– Можно ли сейчас взять кровь для анализа ДНК? – попросил он главного врача, не объясняя причины.

– Я вам дам сейчас пробирку с её кровью, – вместо главного врача, ответил хирург.

Он ушёл в лабораторию и через пять минут принёс упакованную в специальный бокс пробирку с кровью пациентки.

В районном городе полицейские завернули по пути в центральную больницу. И здесь Филипп попросил в интенсивном отделении для ДНК-анализа кровь другой девушки. Он получил нужную пробирку с кровью и отправился в полицию.

Оформив в лаборатории заявку на ДНК-анализ крови девушек, он наконец-то отправился домой.

Филипп спал до позднего вечера. Он снимал двухкомнатную квартиру почти на окраине города. Поэтому она была, наверное, не столь дорогая, как в центре города. Преимуществом было то, что рядом, через одну улицу жили родители и недалеко в новом районе частных домов его сестра с семьёй. Недостатком было то, что все заведения, так необходимые молодым людям, были довольно-таки далековато, и, если Филипп намеревался с друзьями встретиться где-либо в кафе и выпить спиртного, приходилось ехать либо на своей машине, либо на автобусе. Несмотря на несколько часов сна, Филипп чувствовал себя не выспавшимся. Сказались, наверное, беспокойная ночь и утро. Хотелось бы пойти на встречу с друзьями, которых давно не видел, но решил сначала пойти к матери. Во-первых, она могла его накормить чем-то вкусным, во-вторых, хотелось бы её расспросить кое о чём. Пока Филипп ездил с коллегой в периферийную клинику, выяснили личность девушки в центральной клинике. Она оказалась студенткой университета, получившая место в нём по программе обмена студентами. Родом она была из уральского городка, и когда Филипп услышал название города, в нём всплыли воспоминания о своём детстве. Он родился в том же городке, что и девушка. Увезли его оттуда, когда ему было всего девять лет, но в памяти сохранилась пыльная окраинная улица, новый дом, стоявший в тени деревьев, сирень у калитки, которая охмуряюще пахла в майские дни, школа на пригорке, куда он ходил в начальные классы. Лица детей, с которыми он тогда играл на улице и с которыми учился, почему-то вспоминались размытыми и без деталей. Сейчас, если бы он кого-нибудь из них встретил, вряд ли узнал бы. Ему хотелось расспросить мать о городе, чтобы освежить память и заодно спросить, знала ли она женщину по фамилии Каштанина, дочь которой оказалась в клинике и не могла вспомнить не своего прошлого, не своего имени.