Акулина Шмакова - Невеста марсианина. Инфантильные сказки

Ниавей заменил белую ленту в волосах Розы красной (у марсиан красная лента выполняет роль обручальных колец). Затем молодожёны поклонились друг другу в знак уважения и поцеловались. Слушавшие обмен клятвами коломби – белые птицы с золотистым пером на каждом крыле – вспорхнули и сделали кольцо вокруг марсианской пары. Только когда коломби одобряют брак, он становится настоящим.

Роза и Ниавей раздали гостям конфеты в качестве сувениров, и начался банкет. Бокалы наполнились традиционным свадебным вином марсиан: молочно-белым и сладким, как мёд. Когда же на ещё светлом небе проявились марсианские луны, праздник начал подходить к концу. Молодожёны, уже переодевшись, посадили в саду Розы чилифико как живой символ любви и духовного роста.

– Скорее бы наступил завтрашний день, – сказала Роза Ниавею перед сном.

– Не стоит торопить время, – с улыбкой ответил тот. – Наслаждайся каждым мгновением жизни. Наш медовый месяц никуда не сбежит.

Роза и Ниавей

Однажды девочка съела холодное зелёное яблоко и замёрзла. Стала она безудержно трястись и стучать зубами. Она надела свитер, замоталась в шаль, надела теплейшие меховые сапожки, но никак не согрелась. Тогда к ней пришёл друг. Он приготовил горячий чай с кленовым листиком и напоил им девочку. Тут же её щёки порозовели, губы вернули свой истинный персиковый цвет, а в свитере, шали и сапожках стало невыносимо жарко. Девочка собрала свои волосы в два хвостика и побежала с мальчиком на улицу играть в футбол.

Один добрый волшебник Фокс влюбился. Конечно, он и прежде был уверен в величии любви, но теперь знал не понаслышке, как прекрасно это чувство. Огромная дверца в его сердце отворилась и впустила Марка. Фокс не мог назвать, что его привлекало в этом юноше: просто от него исходили свет и тепло, а голос и улыбка творили над Фоксом волшебных бабочек Амура. Их беззаботная игра мягко кружила ему голову.

Фокс включал радио и танцевал под Дэвида Боуи. Само сердце его пело, пело! Он выскакивал из дома и бежал. Казалось, какая-то новая, неведомая сила внутри волшебника несла его по вересковым полям, сквозь густую рощу, над голубыми лентами ручьёв и, наконец, к мурчащему морю. Каждую ночь Фокс приносил своему любимому мальчику тщательно изготовленные приятные сны. От счастья в груди волшебника звенели струны, их сладкие ноты сплетались в хитровыдуманные мелодии.

Однажды ночью, даря Марку очередной сон, Фокс приблизился к юноше настолько, что тот уловил тихую игру струн. Любовь, которую он ощутил, так потрясла и обрадовала всё его существо, что мальчик с улыбкой тут же и проснулся. Он увидел мужчину лет тридцати в серебристой, как звёзды, рубашке и синих, как сапфиры, брюках. Его волосы были безумно рыжими, и весь он мерцал, как хрусталь под лучом света.

– Меня зовут Фокс, я приношу тебе сны.

Марк сел на кровати, чтобы получше разглядеть ночного гостя.

– Ты волшебник??

Фокс кивнул.

– И многим ты вот так приносишь сны?

Хотя Марк этого не увидел, щёки волшебника попунцовели.

– Я… ну, в общем, нет, – и, чтобы сгладить неловкость, он добавил, – хочешь ли ты спать дальше, мой мальчик?

Юноша ответил согласием и вновь опустился на подушку. Фокс прошептал: «Я буду оберегать тебя и твой сон» – легко и ласково погладил Марка по головке, и последнее, что тот услышал, прежде чем заснуть, была та же ненавязчивая нежная музыка. Всё стало спокойно и хорошо.

А если вам не хватает этой истории, то слушайте, как Фокс творит сны.

Волшебник Фокс сидел на берегу моря, занятый чрезвычайно важным делом. Его исключительная важность, однако, не мешала удовольствию. Видите ли, он готовил сон .

Манго следовало разрезать надвое, чтобы сон не вышел чересчур сладким, а то будет совсем непросто проснуться. Затем Фокс собрал несколько веточек чабреца и листьев брусники. Чёрный оникс был неотъемлемой составляющей его снов, ведь этот самоцвет защищает от страхов, тревог и воздействия тёмных сил.

Волшебник сложил ингредиенты в специальный мешочек и добавил туда ноту «ля», сыгранную на укулеле, и снежинку, пойманную в Альпах на прошедших выходных. Затем он прижал мешочек к уху. Внутри послышалось какое-то копошение, словно собирался зачарованный конструктор, а потом наступила тишина.

Фокс понял: сон готов!

Фокс и бабочки Амура

Жила-была стеклянная девочка, и звали её Хэрцхен. Она была довольно хрупкая и очень красивая, как хрустальная ваза, полная восхитительных нежных цветов. Девочка носила красные платье, туфельки и маленькую сумочку на тонком ремешке через плечо. Её шею украшал длинный белый шарф.

Хэрцхен была частью кого-то большего – одной крошки-малышки, чья душевная организация была органзовой. От этого жизнь стеклянной девочки была в высшей степени изменчивой и непредсказуемой. То у неё вдруг возникали крылья, хотелось петь и танцевать от эйфории, то вдруг болезненный электрический разряд бил её тело и казалось, что смерть как никогда близко.

Хэрцхен редко была свободна. Она уж и не помнила, каково это – принадлежать самой себе. В её стеклянном домике всегда жил какой-нибудь господин. Каждый из них распоряжался девочкой по-своему: многие придумывали способ развлечься, иные старались вести себя вежливо, но от них было не дождаться ласки. Сейчас стеклянная девочка была во власти доброго господина. Она уже сама к нему привязалась, но и он ни разу не посадил её к себе на колени и не угостил конфеткой. И не раз он причинял ей ненароком боль.

Однажды господин сказал крошке-малышке: «Ты чё мне сейчас мозг выносишь?» У Хэрцхен закружилась голова, она оступилась и покатилась по лестнице своего стеклянного дома.

В груде стекла переливались на солнце глаза, колени и пальцы. Платье и туфли лежали в пыли. Крошка-малышка стала язвительной злюкой. Скиньтесь на новое сердце, покрепче прежнего?