Галина Кошик - ПУТЬ К СВОБОДЕ

Вроде бы жизнь ей немного улыбнулась: работа Оле нравилась, зарабатывала она хорошо, у нее много подруг и друзей. Но вот эта страшная телеграмма…

Поезд, медленно стуча колесами, подходил к станции, на которой ей надо было сойти. Олю встретил муж сестры. Дорогой ехали молча, разговаривать не хотелось. Думать на отвлеченные темы не получалось, мысли были исключительно о том, что теперь надо либо все бросать и выезжать домой ухаживать за родителями (теперь обоими), либо искать какие-то другие варианты. На семейном совете решили папу отправить в больницу, а маму перевезти к старшей сестре. Чтобы для всех было достаточно места, и у мамы была отдельная комната, решили купить большой дом, ведь у сестры двое грудных детей, а квартира маленькая. А тут еще одна беда: пока решался этот вопрос, папа выписался из больницы, и без ведома родных решил самостоятельно добраться до дома. На попутках он доехал до деревни, где жила его старшая дочь и, не застав никого, пешком отправился к себе домой. Что с ним случилось тогда по дороге, никто до сих пор так и не узнал, но до дома он так и не добрался. Пропал без вести. Узнали они обо всем лишь спустя два дня, когда муж сестры, приехав в больницу, узнал, что его тесть уже выписался, а дальнейшие поиски результата не дали. С тех пор прошло уже двадцать лет, но ни каких-либо следов, ни самого человека так и не нашли. Он пропал бесследно.

Спустя три месяца после этой трагедии умерла мама. Оля ездила к ней. Последние дни маминой жизни Оля провела у ее постели, но мама была уже в бессознательном состоянии, ничего не говорила, просто лежала и смотрела в потолок. Так Оля навсегда осталась сиротой.

Но время не стоит на месте. Жизнь пошла своим чередом. Работа Оле давалась легко, все у нее ладилось. Молодость – хорошее время. Пережив все несчастья, Оля, наконец, почувствовала себя счастливой. Она часто ездила в гости к сестрам, у нее подрастали племянники, которым она с удовольствием дарила подарки. В личной жизни тоже было все в порядке – кавалеров было много. Хотя того самого, одного-единственного, она еще не встретила. И однажды ей и показалось, что она встретила его, но вскоре пришло понимание, что ошиблась. Душа не принимает обмана и лжи. Ей хотелось чего-то необычайного, романтичного.

Как-то в коридоре общежития Оля увидела двух курсантов, которые стучались в соседнюю дверь. Они что-то у нее спросили, слово за слово – разговорились…

– Давай познакомимся, хоть в кино сходим, – это Олина подружка (соседка по комнате) не осталась в стороне. Девушки решили пригласить курсантов к себе в комнату. Посидели, познакомились, чаю попили. А один из них ей так прямо и сказал:

– Я на тебе женюсь!

Посмеявшись над этим, Оля подумала о том, что желающих на ней жениться и так немало, но замуж она пока ни за кого не собирается. Однако сложилось так, что спустя три года она все-таки вышла замуж, и именно за этого курсанта. К тому времени он уже получил звание лейтенанта, и она – счастливая жена офицера – навсегда покинула привычный уклад жизни.

Молодая семья отправилась в глухую тайгу. Это не было романтическим путешествием, отнюдь… Начались их долгие годы скитания по лесным зонам, где Оля сполна познала все горести и радости жизни, о которой не имела еще никакого представления. Судьба ей предназначила испытание – быть женой офицера, а значит, ей суждено было безропотно следовать за мужем, туда, где в нем нуждались.

Шел май девяностого года. Олиного мужа распределили в Уральское управление, на службу в колонию-поселение. Оля, конечно, в своей жизни уже успела хлебнуть и горя, и неприятностей, но тут она поняла вдруг, что все это – ничто по сравнению с тем, что ей придется испытать сейчас.

До колонии они добирались около девяти часов, в каком-то огромном автобусе, по ужасному бездорожью. Ехали по тайге. Она чувствовала себя очень плохо, еще в поезде всю дорогу ее тошнило – Оля уже знала, что беременна. Наконец, добрались до поселка, где молодоженам предстояло жить. Оля была ни жива, ни мертва, она чувствовала себя совершенно опустошенной. В маленькой одноэтажной гостинице им выделили комнатку с двумя железными кроватями и столом. Об отдельной ванной и санузле оставалось лишь мечтать. Единственный на всех проживающих умывальник находился в конце коридора, туалетные удобства – на улице, в ста метрах от гостиницы. Муж сходил в штаб, доложил о прибытии на службу, а на обратном пути пригласил местного доктора осмотреть Олю, так как она чувствовала себя очень плохо. Доктором оказалась очень добрая женщина, звали ее Светлана Матвеевна, она осмотрела Олю, поговорила с ней, стараясь отвлечь от плохих мыслей. Не обнаружив ничего страшного, посоветовала больше гулять на улице, дышать воздухом. У Оли, как оказалось, просто был шок – от увиденного…

Весь их поселок состоял из пяти домов и четырех бараков для осужденных. Со стороны это все казалось настолько ущербным, что даже не избалованная и с детства привыкшая к тяжелой деревенской жизни Оля не могла себе представить, что так могут жить люди, а здесь она увидела это своими глазами.

Спустя неделю им дали квартиру, и они начали устраивать свое жилище. Квартира была очень холодной. И, хотя на улице было лето, утром и вечером приходилось топить печь. Оля занималась хозяйством: готовила еду, убиралась, стирала. Муж с утра уезжал на службу и возвращался лишь поздно вечером, целыми днями Оля находилась одна. Позже она познакомилась с соседкой Валентиной Сергеевной, проживающей здесь уже много лет, ее муж был майором, они ждали пенсию. Валентина Сергеевна старалась морально поддержать молодую семью, она видела, как трудно Оле привыкать к новому образу жизни.

В магазине их поставили в очередь на товары по бартеру: холодильник, пылесос, цветной телевизор, стенку и, наконец, автомобиль. Все выдавалось в то время по норме. Им, как молодой семье, выдали два ящика тушенки, все остальные продукты в магазине делились соответственно рабочей душе. В промтоварном магазине всем распоряжалась жена начальника, решая, кому какую вещь продать. Распределялись даже импортные бюстгальтеры. Сейчас, конечно, невозможно узнать – их продавали по размерам или просто поштучно, ведь если не по размеру, то носить их ей все равно не удастся, хотя в то время это было и неважно, важно было то, что тебе достался, например, голландский бюстгальтер. О, как звучало! Может, сейчас это и вызывает смех, но в то время Оля слушала эти разговоры вполне серьезно, и не дай боже, чтоб кто-либо говорил бы об этом с сарказмом.

В то время, в начале 90-х, конечно, в колониях было все. А Царь и Бог этого «ВСЕ» был начальник колонии. И никто не имел права сказать и слова против этого человека. Конечно, было много недовольства – и со стороны осужденных, и со стороны тех, кто их охранял, но никто не смел обсуждать зоновские проблемы (если только на кухне у себя дома, да и то шепотом). Царило полнейшее беззаконие.