Александр Проскурин - 1030 километров

Проснувшись рано утром я позавтракал, оделся, попрощался с женой, поцеловал спящего сына, выкатил мотоцикл и поехал к Закку, дом которого находился всего в четырех кварталах от моего. Когда я припарковался возле ворот перед домом моего спутника, на часах было ровно 5. Заглянув через ветхий забор во двор, я увидел стоящий возле выезда мотоцикл. Никакого движения, тишина. Я достал мобильник и набрал номер Закка. Наконец Юра поднял трубку и сказал, что проспал. Я выругался и закурил сигарету. Спустя пять минут Закк уже открывал ворота и выкатывал мотоцикл.

Я поехал первым. Повернув на перекрестке направо в сторону проспекта Вавилова, я думал: «Вот начало нашей поездки. В путь!». Метров через триста, взглянув в зеркало, я обнаружил, что мой товарищ сильно отстал.

На голубом фоне неба широкими мазками белели высокие облака. Солнце вот-вот должно было показаться над трехэтажным зданием АТП-3, что на другой стороне улицы. На перекрестке загорелся красный сигнал светофора, я включил правый поворот и остановился, оставляя слева место для мотоцикла Юры, чтобы можно было перекинуться с ним парой слов. Но наблюдая за Закком в зеркало заднего вида, я увидел как он останавливается, не доехав до перекрестка, и глушит двигатель. Я откатился к тротуару и выключил зажигание. Оказалось, с «Драг Старом» («Yamaha 1100 Drag Star») проблема: незадолго до поездки Юра заказал знакомому сварщику сделать подставки под кожаные кофры. Когда он их прикрутил к мотоциклу, повесил сумки и проехал – все было нормально. Но после загрузки вещей обнаружилось, что под их тяжестью металл прогнулся и угол подставки стал бить о раму. Так ехать было нельзя. Мы решили вернуться, что бы снять всю эту конструкцию и переложить вещи в обычный рюкзак.

Я злился, так как мы теряли время. Пока мы ехали обратно, пока Юра откручивал дуги, переупаковывал свое шмотье… прошло еще около получаса. Оля – жена Юры – сделала кофе, который мы спешно проглотили. Наконец Закк прикрепил к заднему сиденью рюкзак и мы тронулись в путь.

Юру мне удобней и привычней называть Закк. Использование прозвищ с современном обществе давно перестало быть частью сугубо криминальной среды. На самом деле, вторые имена, данные не при рождении, а придуманные друзьями по каким-то особенностям человека, намного точнее показывают внутреннюю сущность. Юр, Саш, Сергеев превеликое множество, и о ком именно идет речь, понять сразу не всегда получается. Фамилии и отчества в неформальной беседе неуместны и режут слух, зато при использовании прозвища, всем сразу становится понятно о ком идет речь.

Еще в школьные времена, после того как однажды Юра очень коротко подстриг волосы, его стали называть Зэк – видимо, уж очень он смахивал на уголовника. Когда в начале 2000-х я с ним познакомился, это его прозвище мне не понравилось, и вскоре я стал называть его Закк, что было на мой взгляд более «рок-н-ролльно». Насколько я понял, самому Юре такое преобразование пришлось по душе.

Утром обычно прохладно, но я предполагал, что толстовки, надетой на футболку, и кожаного жилета будет достаточно. Действительно, я угадал – в куртке я бы тоже не запарился, но чувствовал бы себя менее комфортно.

Со времен моего членства в байк-клубе я всегда и везде ходил в кожаном жилете. В те времена на спину были пришиты «цвета» клуба (клубная символика с названием, гербом и указанием региона). Для байкера «цвета» – очень важная вещь, жилет с нашитой на него клубной символикой нельзя передавать другому, её запрещено даже давать померить кому-либо, включая родных и близких, бросать где попало и вообще проявлять неуважительное отношение. В истории байк-движения известно много случаев, когда из-за неуважительного отношения к «цветам» разгорались настоящие войны между клубами. Истинная причина столь ревностного и фанатичного отношения к клубной символике лежит глубже обычного сознания и понимания – людям или дано это почувствовать, или нет. Я всегда уважительно относился к своим «цветам», а когда ушел из клуба и снял нашивки, продолжал носить жилет с «чистой» спиной – уже без клубной символики, но с тем же чувством, как в те времена, когда она там была. Байкерский жилет – это не просто часть гардероба – он символ, показатель твоей причастности к движению и статусу, занимаемому в нем.

Я ношу свой кожаный жилет всегда, и зимой и летом, больше не для того, чтобы демонстрировать окружающим свою принадлежность к мотоциклетному миру, а для того, чтобы самому всегда помнить и чувствовать, что я – байкер. Бывают моменты, когда в летнюю пору становится невыносимо жарко – тогда я могу снять футболку, и надеть жилет на голое тело. Но, подобную привязанность я испытываю не просто к безрукавке в общем смысле, а конкретно к этому жилету, который ношу долгие годы. Он многое помнит и побывал со мной во многих ситуациях. Моторное масло, пот, грязь, пыль и частички разбившихся насекомых, въевшиеся в его кожу, ветра тысяч километров пути и подобные шрамам следы строчки от когда-то нашитых на спине клубных «цветов» – все это части моей жизни. Иногда старые нити, скрепляющие кожу, перетираются и рвутся – тогда я беру в руки иглу и латаю свой старенький жилет раз за разом. Конечно, проще купить или заказать новый, но прежде чем он станет действительно моей вещью, должно пройти достаточно много времени.

Я ехал первым и сразу же дал маху. Подъехав к кольцу возле РИЖТа, я смело повернул на улицу Ленина. На следующем светофоре Юра сказал мне, что я «идиот», потому что поехал под «кирпич», где разрешено движение только общественному транспорту. Я был слишком занят своими мыслями о задержке с выездом почти на два часа, и, к тому же, давно не ездил этой дорогой, поэтому и нарушил правила движения. При подъезде к площади Ленина на противоположной стороне появилась машина дорожной полиции. Мы с Юрой пристроились за автобусом, чтобы нас не было слишком заметно. Думаю, полицейские все же нас видели, потому что не обратить внимание на звук наших мотоциклов было нельзя. Наверняка в это утро им было просто лень нами заниматься.

Мне нравится, когда звук мотоцикла громкий и низкий. Многие специально ставят «прямотоки» (выхлопные трубы без внутренних вставок, предназначенных для подавления шума), чтобы добиться такого звука – это еще один признак принадлежности к миру свободолюбивых мотоциклистов. Но иногда меня это раздражает и мешает. Например, когда я совершаю поездки куда-нибудь в отдаленное и безлюдное место с целью сделать несколько снимков дикой природы и птиц. От рева двигателя вся живность пугается и прячется, приходится долгое время ждать, когда животные успокоятся и вернутся в свой обычный жизненный ритм.