Мила Маравская - Одолжение себе

Но было уже поздно! Эмоции наконец-то прорвали толстую стену обороны, выстроенную рассудком сегодняшним вечером, и хлынули бурным потоком слез. Она рыдала в голос, не в силах сдержать ни слез, ни стонов, вырывавшихся, казалось, откуда-то прямо из глубины ее сердца. Рыдать не мешало даже то обстоятельство, что она не могла пошевелиться и по-прежнему сидела все в той же позе с подобранными под себя ногами. Горячие соленые ручьи беспрепятственно струились по ее щекам.

Она не знала, сколько прошло времени, прежде чем ей удалось успокоиться. Обессилев от собственных рыданий и продолжая по инерции нечасто всхлипывать, она, наконец, произнесла тихим и охрипшим голосом:

– Что дальше…

Незваная гостья, сидевшая все это время тихо и неподвижно, немного пошевелилась в своем кресле, глубоко вздохнула и, видимо, делая усилие над собой, негромко произнесла:

– Прости меня, пожалуйста, но так было нужно! Иначе ничего не выйдет! – ее голос чуть заметно задрожал.

– Да хватит уже извиняться! – безжизненным голосом, но довольно резко ответила она. Затем, недолго помолчав, все же спросила: – А что именно должно у вас выйти?

Гостья тоже недолго помолчала и твердо, но при этом ласково ответила:

– Все исправить!

– А-а… Ну, ясно! – выдохнула она, продолжая всхлипывать и шмыгать носом. – И как? – ее голос прозвучал совершенно глухо.

Случившаяся с ней истерика полностью смыла своим напором все краски сегодняшних переживаний, погрузив ее в состояние спокойного созерцания и ожидание неминуемого окончания происходящего с ней абсурда.

На секунду ей показалось, что она окончательно лишилась рассудка, но поспешила отогнать от себя эту совсем уж безрадостную мысль.

– Ты вернешься назад на полгода в свое прошлое и не станешь совершать той… ошибки, а позволишь ситуации развиваться по другому сценарию, – все так же тихо и спокойно ответила гостья.

– Так просто?! Вернусь и все исправлю?! – она прищелкнула языком. В ее голосе прозвучала горькая ирония, и такая же усмешка исказила ее лицо. – А поможете мне в этом, вероятно, именно вы?! – и это не было вопросом.

Сначала она только вновь усмехнулась, но затем усмешка перешла в тихий глухой смех, который начинал становиться все громче и громче, грозя перерасти в очередную истерику.

Еще один подобный эмоциональный всплеск, но только с противоположным знаком, грозил окончательно измотать ее. Поэтому гостья поспешила довольно резко прервать развитие очередной истерики – стремительно поднялась из своего кресла, быстрыми шагами пересекла комнату и, остановившись возле ее кресла, присела на его подлокотник так, что теперь их лица отделяло друг от друга не более тридцати сантиметров.

В это мгновение смех будто застрял где-то в горле. Ею овладело такое чувство, что она не заметила, как они с гостьей поменялись местами, и теперь та сидит неподвижно в кресле, а она сама – на его подлокотнике, нависая над ней и едва заметно улыбаясь одними глазами.

Полумрак комнаты больше не мешал ей рассмотреть лицо незваной гостьи, оно было слишком близко!

– Ну как, теперь узнаешь? – ласково спросила гостья и положила свою руку ей на плечо.

Именно в момент этого прикосновения сковывавшее ее тело оцепенение полностью исчезло, и она почувствовала, что снова может свободно двигаться. Вот только от настигнувшего ее шока пошевелиться ей так и не удалось.

Ее рот предательски медленно приоткрылся сам собой и замер в таком положении.

Они смотрели друг на друга, и выражения их лиц были так же схожи, как и сами лица. Гостья с нескрываемым любопытством и даже волнением разглядывала ее, как и она гостью.

Наконец она справилась с собой и не без усилия выдавила:

– А ты кто?

К этому моменту гостья убрала руку с ее плеча, поднялась с подлокотника кресла, подошла к торшеру и включила приглушенный плотным абажуром свет.

– Честно говоря, я думала, что у тебя уже не останется этого вопроса! – гостья слегка наклонила голову и улыбнулась.

От этой милой и немного детской улыбки гостьи она начала приходить в себя и, вспомнив, что уже может свободно двигаться, вытянула затекшие руки и ноги.

Потянувшись, она покрутила головой, не сводя глаз со своей гостьи, и попробовала встать, чтобы немного размяться. Но голова вдруг стремительно закружилась, и она рухнула обратно в кресло.

– У тебя сильное эмоциональное потрясение, посиди еще немного, я принесу воды! – по-дружески и ласково сказала гостья.

– Давай… – рассеянно ответила она, пытаясь лучше рассмотреть гостью теперь уже в неярком свете торшера.

Та мягкой походкой прошла в кухню, налила в стакан воды и вернулась обратно в комнату.

– Я, с твоего позволения, тоже вернусь в кресло… – тихо сказала гостья, протягивая ей стакан. – Для меня наша встреча – это ведь тоже момент весьма эмоциональный!

Гостья вернулась к своему креслу и села, расправив полы длинной накидки. Теперь она сумела рассмотреть ее длинное струящееся одеяние, явно выпадающее по стилю из трендов нынешнего сезона. Присмотревшись к гостье, она поняла, что та была, несомненно, старше ее, лет на пятнадцать – двадцать максимум.

К своему большому удивлению, она выпила почти всю принесенную гостьей воду, глубоко вдохнула и выдохнула воздух несколько раз, снова потянулась в кресле и теперь уже почти спокойно обратилась к гостье, невозмутимо сидевшей в кресле напротив:

– Так почему ты выглядишь как я? Или… это я выгляжу как ты?

В тот самый момент, когда она увидела себя саму в присевшей к ней на кресло женщине, обращение на «вы» как-то само собой отпало, и ему на смену пришло более дружеское «ты».

– Видимо, потому, что я – это ты, или ты – это я, как тебе больше нравится! Только с разницей в… семьдесят лет! – сказала гостья и улыбнулась, показав ровный ряд крупноватых верхних зубов.

– Что-о?! – протянула она. – Вы совсем ополоумели, что ли?! – как-то неожиданно для себя она нагрубила и вновь перешла на «вы».

– Нет, дорогая, – спокойно возразила гостья, не обращая внимания на ее резкость, – я нахожусь в здравом уме и твердой памяти, а также вполне здорова физически, что и позволило мне оказаться здесь сегодня!

– Поздравляю! – огрызнулась она. – А вот мое состояние ума и здоровья подсказывает мне, что я рискую лишиться их обоих, если вы не прекратите морочить мне голову! – все так же резко отозвалась она.

– Да, в наше время люди уже не столь импульсивны, – мягко заметила гостья. – Утрачена широкая палитра эмоций. Ничего не поделаешь, такова плата за прогресс!

Она состроила в ответ на это замечание гостьи саркастическую гримасу.

Повисла недолгая пауза. Затем, что-то осмыслив, она наконец произнесла: