Татьяна Богатова - Читер, или… Предел высоты

Девушка проходила от остановки до дома около трёх километров. Один из них по дороге из утрамбованного щебня. Остальные два – по грунтовке. На подступах к Волхонке и пешеходов, и водителей автомобилей поджидало очередное препятствие – земляная плотина через реку. В сухую погоду пройти и проехать по ней не составляло труда. Весной, в половодье, или после продолжительных дождей сооружение становилось недоступным для автомобилистов. А для преодоления плотины пешим порядком, следовало позаботиться о высоких резиновых сапогах или даже рыбацком комбинезоне. Однако весенние половодья давным-давно остались лишь в воспоминаниях. И дождливая погода чаще всего оставалась несбыточной мечтой огородников.

Прежде чем проделать длительную пешую прогулку с поклажей, Маше надо было добраться из районного центра, где она работала, в Липовск. Расстояние между ними составляло пятьдесят километров. Затем нужно было ухитриться подгадать так, чтобы проехав тридцать километров из столицы области в другой районный центр, расположенный южнее, не опоздать на рейсовый автобус до соседнего с Волхонкой села. Перетаскивание сумок с автобуса на автобус явно не способствовало стройной осанке девушки.

Подарком судьбы бабуля с внучкой считали подвод газа к мини-поселению, добрым словом вспоминая губернатора, возглавлявшего область в начале девяностых. Никто из тех, кто в те годы смог оплатить подводку к дому, не остался без газа, избавив себя от необходимости приобретать газовые баллоны для приготовления пищи и топливо для обогрева в холодное время. Волхонке, с её двадцатью пятью домами, крупно повезло. Газопровод протянулся из соседнего села, через реку, по направлению к большому посёлку на противоположном берегу. Для располагавшейся по пути деревеньки соорудили шкафо-распределительный пункт, обеспечив газом двадцать домов, в числе которых оказалось жилище Машиных бабушки с дедом.

Мать и бабушка умерли в один год, оставив Маше дом в опустевшей к тому времени деревне. Ютившиеся на небольшой возвышенности над рекой, семь оставшихся домов превратились в дачи. Соседи селились там с апреля по октябрь. Особо ценным преимуществом считалась близость водоёма. Обитатели одного из домов с удовольствием отдыхали, купаясь и занимаясь рыбалкой; а большая часть «дачников» выращивала в течение сезона гусей, которыми издавна славилась Волхонка.

Что касалось Маши, то она, наоборот, заезжала в деревню в конце ноября, оставаясь на всю зиму. Вышло это следующим образом. Получив отказ брата, девушка уехала в Липовск, встав на учёт в Центре занятости. Небольших накоплений хватило, чтобы оплатить три месяца проживания в одной из комнатушек, с санитарным и кухонным помещениями на секцию из шести комнат. Надежда на перемену жилья на более комфортабельное улетучилась без следа. Зарплата на работе, которую вскоре подыскали Мезенцевой в Центре занятости, оказалась не намного выше прожиточного минимума. С тоской возвращаясь по вечерам в жилище, с пьющими, нечистоплотными соседями, Маша зачастую предпочитала провести несколько лишних часов на работе. Как впоследствии оказалось, мастерская по изготовлению электрического оборудования функционировала девять месяцев в году, сворачивая свою деятельность на зимнее время. Без негативных последствий для себя, руководству каким-то хитроумным способом удавалось увольнять работников, принимая их вновь с начала марта.

Начиная со второго месяца поступления на работу, Маша принялась откладывать понемногу денег для зимы. Однако при расчёте стало ясно, что средств на оплату съёмного жилья не хватит, поскольку компенсировать отпуск на предприятии не считали нужным. Прикинув расходы, которые можно было уменьшить, сэкономив на оплате за тепло и электричество, девушка нашла выход. Маша решила провести зиму в деревне, о чём и сказала хозяину, сдающему комнату. Тот было воспротивился, настаивая, чтобы жилица заплатила за три месяца, в течение которых будет отсутствовать, если не хочет лишиться места. Девушка проявила характер, заявив, что претенденты на подобное «распрекрасное» жильё не толкутся на входе, ожидая, когда освободится очередная комната. А контингент живущих оставляет желать лучшего, постоянно меняясь из-за задержки оплаты. Маша справедливо заметила, что является практически единственной, кто расплачивается вовремя. В случае, если хозяин решительно отказывается предоставить ей преимущество, она вполне может сказать ему: «До свидания!», подыскав после возвращения другой «гадюшник», в которых не было недостатка в этом районе, сплошь застроенном домами-общежитиями. Хозяин нехотя согласился. Девушка отбыла в деревню, предусмотрительно забрав свои немногочисленные вещи – одежду, обувь, электрический чайник и два комплекта постельного белья. Собственной мебели и посуды Маша в городе не держала, пользуясь тем, что было в съёмном жилье.

Изредка перезваниваясь с бывшими коллегами, девушка узнала, что завод, откуда их всех сократили, возобновил свою деятельность, уже с новыми хозяевами. Большинство сотрудников, из тех, кто не подался после увольнения в областной центр, вернулись на свои рабочие места. В основном это оказались те, у кого имелось собственное жильё. Все до единой служебные квартиры обустроенного посёлка, в десяти километрах от завода, прежний хозяин поспешил распродать, сразу после ликвидации предприятия.

Несмотря на то, что Мезенцевой хотелось вернуться в коллектив, она приняла решение оставаться там, где сейчас работала. Во-первых, как здраво рассудила Маша, административные должности наверняка оказались занятыми в первую очередь. Во-вторых, в случае везения и устройства на завод, неминуемо встала бы проблема съёмного жилья. В-третьих, девушке совершенно не хотелось возвращаться в город, где обитал ненавидевший её брат. Несмотря на маловероятную встречу, Маша стремилась быть как можно дальше от него. А, главное, очень уж прикипела она к своей деревеньке. Если из Липовска можно было ездить туда хоть каждый выходной, то перспектива трёх автобусных пересадок и преодоления расстояния в сто километров совсем не прельщала.

Поэтому Маша решила ничего не менять. В тёплое время года, по выходным, занималась небольшим огородиком. Пара десятков томатных кустов, десять корней капусты, по одной грядке огурцов, моркови и свёклы, немного зелени. С посадкой, поливом и прополкой, привычная к труду на земле, девушка потихоньку справлялась сама. Несколько гряд картофеля помогал сажать и выкапывать ближайший сосед, Валентин Петрович, у которого имелся мотоблок. Как и большинство немногочисленных обитателей Волхонки, мужчина проживал здесь с апреля по октябрь. Его жена заезжала в деревню не раньше июня, когда устанавливалась стабильно тёплая погода, и отбывала в город, завершив огородный сезон.