Олег Лутин - Вавилонская Стена

Итак, листья поглощают энергию, запирая её в материи своих творений. И хотя в конечном итоге эта энергия распределяется по всему Древу, больше всего её наверху. Именно там формируются плоды – средоточия этой самой энергии.

В определенный момент плод тяжелеет и падает. Здесь интересна аналогия с архетипом Падшего ангела. Плод, несущий в себе семя (лучший из ангелов, подобный Богу), падает с небес под землю, а под землей начинает прорастать (Люцифер овладевает Преисподней). Взойдя из-под земли урожаем (вырвавшись из Преисподней), он начинает расти, как новое дерево (творит новый мир по собственному разумению).

Таким образом, то, что кажется обитателям Низших Сфер Восстанием и Противоборством, с точки зрения Высших Сфер – размножение, если не цель всего организма в целом. Удивительно ли, что современный сатанизм куда ближе к идеям Иисуса Христа и ранних христиан, чем современное христианство? В каком-то смысле, именно современная Церковь воплощает всё то, с чем боролся сам Иисус Христос.

Возвращаясь к ветвям, на которых растут листья и плоды. Как и корни, в отличие от ствола, ветви растут разветвленно, уж простите за тавтологию. Иначе говоря, в творческой среде принципиально нет Единой Парадигмы. Задача ветвей – покрыть как можно большую площадь, чтобы впитать как можно больше света. Вернее, первоначальная цель ветвей – вырасти как можно выше, так как иначе другие деревья загородят свет. Ну, а затем уже можно и начать расти в стороны, загораживая свет другим.

Именно поэтому цензура контрпродуктивна. Попытки ствола навязать ветвям единообразие самоубийственны. Это стволу нужна Единая Парадигма, что делает его прочнее и крепче, как в известной байке про прутья. Создание единого международного рынка фактически решило проблему мирового голода. Леваки сейчас начнуть ныть про Африку, но я просто напоминаю, что до создания единого рынка такая обстановка была во всем мире, кроме того, сейчас голодают те, кто хуже всего интегрирован в мировое сообщество. Сравните Северную и Южную Корею, чтобы понять, что капитализм – это не мировое зло.

Но он становится таковым, когда пытается как-либо ограничивать творцов. Впрочем, по большей части, это делает не он, а государства, что подобно грибкам (я уже не о обычных грибах, а о микро-грибках) пытаются заразить собой творцов, чем губят всю систему.

На самом деле, чем самобытнее парадигма творца, тем больше Энергии Единого он улавливает. Потому что нужно понимать, что речь идет не о пространстве, а о… реальностях. Не о первых трех и даже не о четырех измерениях, а о пятом, если не шестом. То есть чем больше вообразимых и невообразимых парадигм существования охватывает собой творец, тем в большей степени он воплощает в себе Единого, а значит получает больше энергии, воплощая которую через творчество, он создает плоды. А эти плоды, как уже было сказано ранее, способны породить новые миры, отделившись от Древа и пав в Плотные Сферы.

И тут важно понимать. На самом деле, каждый из нас может быть корнем, частью ствола, ветвью, листом или плодом. И будучи плодом, каждый из нас может стать целым миром.

Фактически, в этом и состоит цель мага. Стать творцом мира вокруг себя. Стать целым Древом. Но для этого нужно отделиться от породившего тебя Древа, пасть, выжить в Преисподней, вырваться из нее, ну, а значит и прорасти.

Первыми были не они, нет. Всё началось раньше. Они первыми встретили меня там. Но был тот, кто перенес, провёл меня туда.

Это была опиумная курильня в Ист-Энде. Тусклый свет газовых ламп, запах восточных благовоний… Я неспешно потягивал абсент и лишь затем затянулся из трубки.

Азиатки в жёлтых нарядах начали свой танец, но зелёная фея ускорила действие макового зелья. Они танцевали всё быстрее, а музыка словно заменяла собой реальность. И вот женские тела сложились в одно, и передо мной явился он.

Хуан Лун. Жёлтый Дракон. Мой проводник.

– Ты искал встречи со мной?

– Я искал любого, кто сможет отвести меня Туда. Мне сказали, что ты можешь.

– Много ли средств ты потратил, чтобы узнать это?

– Порядочно. Но великие цари и маги прошлого отдавали и большее.

– О, верь, истинная цена не в том бренном металле, что они жертвовали по дороге ко мне. Деньги всегда возвращаются, особенно, если они вложены в Искание.

– Ты хочешь забрать мою душу?

– Есть много тех, кто отводит Туда за душу… вот, только, обман всё это. Человек, дух, животное и любая иная сущность – лишь маска, узор, нанесённый на бумагу. А душа – это то, что оживляет этот узор, надевает эту маску. Если отдать своё право быть одетым на актера, то кто же придет Туда? У маски нет желаний, а узоров Там и так полно. Больше, чем здесь. Я бы с радостью забрал твоё право быть сыгранным… но он уже играет нас обоих в этот момент.

– Чего ты хочешь?

– Танец.

И мы начали нашу страстную пляску. Все удовольствия, наслаждения и извращения не сравнятся в своей порочной утончённой страстности с этим танцем, ведь я танцевал с самим Жёлтым Драконом. Моё тело, накаченное зельями, предавалось страсти с десятком танцовщиц, а вот мой дух танцевал с Хуан Луном. И с каждым движением этот танец сначала обращался в борьбу, а затем, когда мы стали единым целым в этой борьбе противоположностей, начался полёт.

Мы летели сквозь звездное небо, где блистали тысячи радуг, неведомых человечеству. Планеты проносились сквозь нас, ведьмы играли месяцем, словно мячом, а солнце пило чай с мартовским зайцем.

И тогда я предстал перед ними, ибо Жёлтый Дракон доставил меня Туда.

Карлик и Великан. В таком виде они предстали передо мной. Великан смочил кусок сахара кикеоном. Карлик растворил его в абсенте. А затем всё это зажглось, и я понял, что должен выпить этот огонь.

Красные занавеси, что заменяли этой зале стены, объялись пламенем, а черно-белый пол стал углями под моими ногами. Я горел, изнутри и снаружи. И тогда Карлик и Великан мне сказали:

– И ДА ПРОБУДИТСЯ ВЫЖИГАТЕЛЬ, СОКРУШИТЕЛЬ МИРОВ!

И я Пробудился. В этот момент костюм Карлика из красного стал чёрным, и Карлик стал укротителем с огромным кнутом. А Великан оказался одет в шкуру медведя, которого его массивное бородатое тело напоминало и так. Я оказался под софитами цирка. А зрителями здесь были сотни тысяч масок-узоров, как и рассказывал Жёлтый Дракон. Но вот только на Сцене, под софитами, был я. А значит сейчас Грезящий играл мою роль, давал моё представление.

И я начал Пляску Огня. И пожар объял все Вселенные. Ибо огонь, сокрушивший оковы, не знает пощады. Рушь всё, что можешь разрушить, ибо лишь то, что разрушить нельзя, достойно жить дальше. Нет закона, кроме собственной Воли.

А затем я очнулся. Было холодно… должно было быть холодно, я видел это по окружающим, что кутались в одеяла. Но мне не было холодно. Огонь стал моей кровью, а солнце – короной.