Николай Ткаченко - Дурные правила

Потом я подумал, что нужно попытаться броском добраться до какого-нибудь укрытия. Досчитав до ста, я поднялся на ноги, за руку подхватил Юсупова и тихо позвал остальных. Кривоносов приподнялся на одно колено. Я глянул вперед, туда, где перед взрывом находился шедший первым Коробков. Он лежал, уткнувшись лицом в землю, с раскинутыми руками. Я хотел было крикнуть «ложись», но тут раздался новый выстрел. Я снова припал к земле, видя, как кряжистая фигура Кривоносова тяжело осаживается на землю и кубарем скатывается в ближайшую неглубокую воронку. Я резко нырнул за ним. Мы лежали, вжавшись в землю, и ждали следующего выстрела из руин. Кривоносов был серьезно ранен, пуля прошла навылет, пробила легкое, и изо рта у него пузырями шла кровь. Я стал судорожно шарить в подсумке, пытаясь найти бинт, и в этот момент услышал сзади голос Юсупова:

– Командир, ты жив?

Я тихо отозвался, сказав, что Кривоносов ранен.

– Держись, я сейчас, – услыхал я в ответ и хотел было приказать сержанту оставаться на месте, но тот рванулся с земли с автоматом наперевес, в три прыжка оказался у воронки и уже почти очутился в ней, когда из многоэтажек раздался третий выстрел. Юсупов на мгновение застыл, загреб руками воздух, упал навзничь и больше уже не шевелился.

Я вжался щекой в землю и замер. Кривоносов лежал рядом на спине, шинель на его груди потемнела от крови, но он был в сознании и повернул голову в мою сторону. В его глазах отразились боль и тоска, но вместе с тем какая-то могучая решимость. Мы глядели друг на друга, я вынул из подсумка бинт и хотел подползти к нему вплотную, но он отчаянно замотал головой, приказывая мне не делать этого. Он лежал и смотрел куда-то вверх, на небо, а я не слышал ничего, кроме бешеных ударов собственного сердца.

Я подумал: «А где же Катя? Почему она не стреляет?» Так лежали мы рядом еще некоторое время. Вдруг Кривоносов повернулся ко мне и кивнул. Не успел я понять, что означает этот кивок, как он, напрягшись, приподнялся на руках. Я попытался схватить его за ногу, но он, хрипя и цепляясь за выступы, выбрался из воронки. С полминуты он стоял согнувшись, собираясь с силами, а потом выпрямился во весь рост. Время замерло. Раздался выстрел, и Кривоносов, уже мертвый, рухнул обратно в воронку.

Я остался один, в растерянности прикрывая голову руками и судорожно соображая, что мне делать дальше. Времени у меня почти не оставалось – воронка служила лишь условной защитой, и немец без труда достал бы меня там, стоило ему лучше прицелиться. Я вспомнил, что совсем близко от того места, где мы лежали, начиналась заброшенная траншея. Если бы мне удалось добраться до нее, я бы мог дождаться наступления темноты! Раздумывать было некогда, и я решился, пока снайпер не засек меня. Закинув автомат за спину, я стал карабкаться вверх и перемахнул через край воронки.

Немец уже и сейчас мог бы начать стрелять, но, видимо, он был педантом и хотел сработать чисто, одним выстрелом, полагая, что мне все равно некуда деваться. Я пополз, но вот бугор распаханной взрывами земли преградил мне путь. Медленно заползать на него было бессмысленно – так стрелок снял бы меня без малейшего труда. Тогда я вскочил и ринулся вперед, вложив в свой рывок все оставшиеся силы. Я прыгнул раз, другой, третий, нарочно меняя направление, чтобы ему сложнее было целиться. До спасительной траншеи оставалось не более трех метров, когда я услышал выстрел и в тот же миг ощутил обжигающий удар в спину. Падая, я покатился по земле. Я хотел приподняться, но тут раздался еще один выстрел. Я ждал нового удара и новой боли, но их не последовало. Я вдруг понял, что звук последнего выстрела был уже другим и прозвучал он не со стороны разрушенных домов, а откуда-то справа, оттуда, где стояла одинокая будка регулировщика. Над окрестностями воцарилась мертвая тишина. Я стоял на коленях, но от боли стал заваливаться на бок. Сознание не покидало меня, и тут меня осенило: тот последний выстрел сделал не немец – это была Катя, все это время сидевшая в засаде и ждавшая удобного момента. И вот теперь, как видно, она смогла наконец достать свою цель.

Так думал я, вспоминая ее милое открытое лицо и понимая, что уже почти не чувствую ног, что рядом, в нескольких метрах, остывают тела моих товарищей – цена, уплаченная за этот единственный верный выстрел. Я еще раз попробовал приподняться, выжидая, не будет ли кто-нибудь стрелять. Но нет, безмолвие повисло над округой, прекратился даже ответный минометный огонь немцев. Я растянулся на земле, глядя на разрастающееся черное облако дыма вдали. Стало зябко и страшно, захотелось пить, а с неба начинал капать мелкий холодный дождь.

У выхода из метро было не протолкнуться. Оказавшись на улице, люди спешили на приступ переполненных маршруток. Хлопали двери, слышались раздраженные вздохи и обрывки телефонных разговоров. Вездесущие раздатчики протягивали прохожим цветные листовки, но в суматохе никто не обращал на них внимания. В горячем воздухе пахло пережаренным куриным мясом и парами бензина.

Из павильона станции вышел молодой человек в белой рубашке с коротким рукавом, заправленной в синие джинсы. На вид ему было немногим больше двадцати лет, он был худощав, сутул, с коротко стриженными светлыми волосами и серебряной серьгой в левом ухе. На щеках свежими язвочками алела угревая сыпь. В руках он держал толстую кожаную папку с документами и дорогой мобильный телефон. Парень двигался намного медленнее людского потока. Он то и дело осматривался по сторонам, желая понять, туда ли попал. Толпа, торопившаяся заскочить в отъезжающий транспорт, теснила его с прохода. Наконец молодой человек отошел в сторону, прислонился к опоре рекламного стенда и, щурясь, начал что-то разглядывать на указателях. В его руках задребезжал мобильный телефон, мелодия звонка утонула в окружающем шуме. Он поднес сотовый к уху и громко сказал:

– Я слушаю!

– Але, Саша?

– Да, Дмитрий, я уже на месте!

– Ты у метро стоишь? Напротив «Восточной сказки»?

Молодой человек обвел окрестности напряженным взглядом, повисла пауза.

– Але, слышишь меня?

Юноша заметил на другой стороне дороги двухэтажное строение с красной вывеской "Ресторан Восточная сказка. Кавказская, русская и европейская кухня". Молодой человек быстро выпалил:

– Да, я стою напротив «Сказки»!

– Ну, тогда жди пять сек, сейчас тебя зацеплю и поедем. Выйди на дорогу, чтоб тебя видно было.

Парень протиснулся между построившихся змейками пассажиров, прошмыгнул перед отъезжающей маршруткой и вышел на проезжую часть. Не прошло и минуты, как прямо на него из потока проносящихся машин вырулил большой джип цвета воронова крыла. Машина остановилась так резко, что молодой человек инстинктивно отпрянул. Загадочное тонированное стекло опустилось, и из салона послышался разухабистый мотив. Следом высунулся водитель в блестящих солнцезащитных очках.