Татьяна Богатова - Направо пойдёшь…

– Никому я не морочу…

– То есть как?! – разгорячился Пётр. – Спать с ней, стало быть, в порядке вещей, а полюбить, так сразу сложно! Это, сынок, называется развратом! Похоже, Севка, что ты уже пошёл по кривой дорожке, налево.

– Пап, да перестань ты, пожалуйста, нотации читать! Никого я не обманываю, никому голову не морочу. Хожу иногда на свидание к женщине. Только она старше меня на двенадцать лет.

– Чего-о-о?! – ошеломлённо протянул отец.

– Пап, что опять не так? Значит, с девушкой спать без особой любви, и жениться потом по залёту, это, по-твоему, нормально? А иметь отношения с женщиной постарше, это неправильно?

– Не настолько же, постарше!

– Ну, так получилось, – развёл руками Сева.

– Да уж, – хмыкнул отец, – получилось. А почему ты, кстати сказать, – насмешливо спросил он, – думаешь, что эта твоя женщина не может забеременеть? В лучшем случае, от тебя, а в худшем, повесить на тебя чужого ребёнка.

– Пап, – неожиданно растерялся Всеволод, – я, вообще-то, не знаю. Наверное, она делает что-нибудь, чтобы не забеременеть…

– Делает, – снова усмехнулся отец. – Хоть бы уж сам, в таком случае, предохранялся, а то «делает». Мальчишка ты ещё, Севка…

– Вот, – рассмеялся сын, надеясь, что неоднозначная тема разговора с отцом подходит к завершению, – а говоришь, жениться пора. Да ты не волнуйся, пап, – посерьёзнел он следом, – мы почти шесть лет вместе, и ничего не происходило. В плане беременности, понимаешь? Ольга, она же человек серьёзный, ты знаешь.

– Какая Ольга? – насторожился Пётр.

– Наша Ольга, – смущённо пояснил Сева. – … Щеглова.

– Ты… ты, – от возмущения задохнулся отец, – ты… с ней…

– Пап, ты чего? – обеспокоенно спросил сын. – Она ведь не замужем. Так что, никакого разврата, как ты выражаешься, между нами не наблюдается. Обычные отношения двух взрослых людей. Что ты так раскипятился-то?

– Да… обычные, – попытался взять себя в руки Пётр, – отношения… взрослых…

– Пап, ты успокойся, ладно? Я же тебе как отцу сказал. Даже, нет, как другу. Я никому, слышишь, ни Сашке, ни Димке с Никитой, никогда не рассказывал. И ты уж, пожалуйста, молчи. Маме тоже не надо говорить. Дашь честное слово?

– Конечно, сынок, – возобновил ровное дыхание отец. – Это только между нами.

– Пап, – с сомнением глянул на него Сева, – ты точно спокоен? В этом же ничего плохого нет, правда? Ольга нам не родственница. Она, всего лишь, твоя с дядь Пашей сводная сестра.

– Нет-нет, – слегка охрип Пётр, – я не волнуюсь. Только, пообещай мне, пожалуйста, что всерьёз подумаешь о нашем с тобой разговоре.

– Хорошо, – с облегчением выдохнул Всеволод, предположив, что туча пронеслась мимо, и слегка сожалея о том, что в своём порыве показаться отцу искушённым в интимных отношениях, проболтался ему об Ольге.

– Пойдём-ка на боковую, сын, – поднялся из-за стола отец. – Время второй час, а завтра, как ни крути, на работу.

– Ага, пойдём, пап, – встал следом Сева. – Спокойной ночи!

– Спокойной ночи, Сева!

Ольга Щеглова, о которой рассказал отцу Всеволод, работает в той же организации, где и они, на должности начальника отдела кадров. Одинокая, бездетная женщина, тридцати восьми лет. Стройная, ростом около ста семидесяти, она привлекает взгляды своим необычным обликом. Утончённые черты слегка вытянутого лица, эмоции на котором выражаются только лишь движением изломанных бровей. Серые, внимательные глаза, пепельно-русые волосы, иногда распущенные по плечам шелковистыми прядями, а чаще всего, собранные на затылке в объёмный узел. Ольга никогда не повышает голоса, и в тоже время, чувствуя в каком-либо вопросе правоту, умеет настоять на своём.

У близнецов Пети и Павлика появилась восьмилетняя сестрёнка, когда им исполнилось по восемнадцать лет. Их родители стали опекунами дочери сослуживца главы семейства, с которым супруги Лисицыны дружили несколько лет, проведённых в военном гарнизоне на юге страны. Сначала умерла мать Оли, а потом, через два года, погиб отец. Невзирая на тяжёлые потери, девочка не чувствовала себя в новой семье сиротой. Приёмные отец с матерью относились к ней с теплым вниманием. Несмотря на некую отстранённость Оли, которую все близкие оправдывали перенесённой трагедией, она отвечала родителям взаимным, вполне искренним расположением. Братья опекали её. А она, в свою очередь, гордилась ими и очень любила. Особенно Петра. Не показывая виду, Ольга злилась, когда посторонние заявляли, что братья совершенно одинаковые и удивлялись, каким образом она их различает. Чем старше девочка становилась, тем сильнее её привязанность к брату перерастала в любовь. Зародившись однажды, в тревожный день, когда Пётр спас её, тонущую в реке, чувство захватило её целиком. Девочка подчинила себя непреодолимому желанию постоянно быть рядом с любимым.

Однако объект влечения не отвечал ей взаимностью. На осторожные намёки по поводу того, что они поженятся, когда Ольга вырастет, Пётр отвечал шутками. А когда он женился на своей однокласснице, разочарованию девочки не было предела. Необычайно закрытая в плане проявления своих эмоций, Оля никому не говорила о своих переживаниях. Она терзалась в одиночестве, день ото дня всё чаще задумываясь о самоубийстве. С большим трудом переборов тягостный порыв свести счёты с жизнью, одиннадцатилетняя девочка стала жить надеждой, что стоит вырасти, как Петя непременно обратит внимание на её красоту и силу любви. Вот только оставаться рядом с Петром оказалось проблематично, поскольку, вскоре после окончания школы милиции он уехал вместе с женой на север страны. Ольга убивалась, украдкой плакала ночами и от всей души желала, чтобы со Светланой случилось что-нибудь плохое.

В конце-концов, так и произошло. Добираясь по вызову на машине «Скорой помощи», врач Светлана Лисицына попала в аварию и получила тяжёлую травму позвоночника. Ольга навсегда запомнила ослепительную вспышку своей радости, которую испытала при известии о несчастье. «Погибла!» – ликовала она. Тем не менее, Светлана осталась жива, но последствия травмы привели к почти полной неподвижности ног. Оля не находила себе места от постигшего её разочарования. Родители Петра предложили на некоторое время забрать к себе четырёхлетнего Севу. Светлана и Пётр согласились. Лисицын не мог оставить службу, которая оказалась, на тот момент, единственным доходом семьи, не считая мизерной пенсии жены по инвалидности. Он и так разрывался между домом и работой, почти безуспешно пытаясь вести хозяйство, ухаживая при этом за Светланой и маленьким сыном.

И тут, неожиданно для всех, закончившая школу Ольга вызвалась помочь семье Петра. Приёмная мать, которая души не чаяла в девочке, долго сомневалась, уговаривая дочь, как следует подумать. Однако девушка была непреклонна в своём стремлении помочь. В результате, Лисицын-старший отправился за внуком вместе с Ольгой.