Григорий Родственников - Желтый глаз Тихеи

– Мне не нужна помощь такой пигалицы, как ты. Много о себе мнишь. Убить фанатика-флагелланта много умения не надо. И банда Химеры – это не «дети чистоты». Это во-первых. И во-вторых, я уже сказал, что не веду дел с мутантами, а уж тем более не собираюсь помогать им.

– Ты зря хочешь казаться хуже, чем есть. Я знаю, что ты добрый и справедливый…

Селезень расхохотался:

– Вы, мутанты, точно психи. Вы даже мыслите по-другому. Мы знакомы всего ничего, а у меня уже заболела голова. Тем более, у тебя противный голос – пищишь, как пустынник в брачный период. Так что заткнись, иначе я выброшу тебя прямо сейчас.

– Я из гильдии бротохаро. Так называют тех, кто умеет говорить с животными. Но я не просто бротохаро – я выше. Я – бротохаро-химес.

– Выброшу! – с угрозой прошипел Селезень.

Лола обиженно шмыгнула носом и замолчала.

Было жарко и безветренно. Тим достал фляжку и с наслаждением сделал несколько глотков. Мутанту воды не предложил. Кто их знает, ещё подцепишь какую-нибудь заразу.

Молча ехали несколько часов, когда женщина оглянулась на него и указала пальцем на горизонт. Там клубились коричневые тучи.

– Вижу, – угрюмо бросил Селезень, – буря идёт. И, судя по всему, надолго. – Он завертел головой, выбирая место для укрытия. Метрах в ста слева возвышались развалины какого-то здания. То, что надо. Тим ударил пятками в бок толстонога и погнал его в нужном направлении.

От всего здания сохранилась лишь часть стены, метра три в высоту и около двадцати в длину.

– Переждём здесь, – сообщил Тим спутнице. Он спрыгнул на землю, стянул со спины животного походный мешок. – Видишь скатку? Это одеяла. Они нам пригодятся. Развязывай. И не копайся! А я пока схожу за уголок.

Он подошёл к стене и неторопливо принялся справлять малую нужду. Полюбовавшись на тёмные разводы, влажно заблестевшие на пыльной выщербленной поверхности, с улыбкой повернулся к женщине:

– Умели строить древние. Сколько веков простояла, и ещё столько же про…

Он внезапно умолк, потому что Лола вдруг сорвала с пояса один из своих ножей и метнула ему в голову. Лезвие просвистела в нескольких сантиметрах от уха.

– Ах, ты! – Селезень выхватил пистолет, но не выстрелил. Сзади раздался сдавленный крик. Обернулся – и вовремя. Какой-то человек замахнулся на него топором. От неожиданности Тим несколько раз нажал на спусковой крючок. Нападавшего отбросило назад. Тело съехало вниз по щебёнке. На поверхности торчали лишь ноги в дырявых ботинках. Рядом на коленях стоял второй, вцепившись пятернёй в рукоятку ножа, торчащую из груди.

Мимо упруго и стремительно, как кошка, пробежала Лола. Вспрыгнула на каменную насыпь и скрылась за углом стены. Селезень последовал за ней.

Вдвоем они осмотрели развалины. Больше никого.

– Для охотника ты слишком беспечный, – недовольно проговорила девушка.

– Я давно не охотник, – буркнул Тим. – Сытая жизнь разбаловала меня.

Было неприятно оправдываться. А ещё, ему было жаль четырёх патронов. Негодяю хватило бы и одного. Лола подошла к стоящему на коленях бандиту. Остановилась перед ним, замерла. Тот поднял голову, взглянул на нее, улыбнулся и медленно завалился на спину. Глаза остекленели, изо рта скользнула тонкая струйка крови.

– Ненавижу убивать, – сказала Лола, вытягивая нож из груди убитого.

– Я заметил, – хмыкнул Тим.

– Это правда, – глаза девушки сверкнули. – Ненавижу, но всё время приходится. Иначе убьют меня или тех, кто мне дорог. Это невыносимо!

– Верю, – кивнул Селезень. Он обыскивал убитых. – Только моральным уродам нравится отнимать жизнь.

Он нашёл кисет с табаком и пригоршню медных монет. На неровных кругляшах выбито чьё-то изображение, больше похожее на карикатуру.

– Заматерел Одноухий Ферри. Собственную монету чеканит. – Тим поднял с земли арбалет: – А вот эта вещица хорошая.

– Из него он и целился тебе в спину…

Селезень вздохнул, снимая с убитого кожаный колчан с шестью короткими металлическими стрелками. Протянул мутанту:

– Дарю. Полезный довесок к ножам.

Лола надела перевязь, подхватила арбалет.

– Тяжёлый!

– Зато бьёт точно. И натяжной механизм по уму сделан. Даже ты справишься. Показать?

– Умею, – буркнула женщина. В её золотых глазищах плеснулось недовольство.

«Ждёт, что я буду благодарить её за спасение жизни, – подумал Тим, – Аж уши подрагивают от возмущения. Какие же они у тебя огромные». Он отвернулся.

В небесах загрохотало. По затылку, словно плеткой, хлестнуло песком.

– Проклятье! Проморгали! Я велел тебе достать одеяла!

Лола не ответила. Присела на корточки и принялась расстёгивать ремни на мешке.

– Эй, туша! – прикрикнул Селезень на толстонога. – Бегом к стене!

Но животное не нуждалось в понуканиях. Неторопливо прошествовало мимо, прижалось зелёным боком к каменной кладке и неуклюже шмякнулось на брюхо. Уши втянулись внутрь головы, а на глаза опустились жёсткие кожистые веки. Толстоног замер и теперь больше всего походил на огромный мшистый валун.

– Никогда не видела таких одеял, – удивилась Лола, разворачивая ткань. – Какие-то кольца, верёвки…

– Сейчас поймёшь, – Селезень вытряхивал содержимое мешка. Торопливо хватал небольшие металлические трубки, соединял, натягивал тросики. – Вот эту тесёмку закрепи на том конце! Да быстрее же!

Ветер дул сильнее и сильнее. Песок больно сёк лицо и руки. Становилось трудно дышать. На зубах скрипели каменные песчинки.

– Несовершенная конструкция, – посетовал Тим, когда они с Лолой оказались в треугольном тряпичном укрытии. – Приходится искать, к чему притулиться. Сверху сыпется песок. Но это лучше, чем ничего.

Видя, как дрожит на ветру палатка, гнётся ненадёжный на вид каркас, девушка испуганно поинтересовалась:

– Ты уверен, что твоя тряпочная коробка устоит?

– Уверен. – Тим принял полусидячее положение. – Мала, зараза. Ноги особо не вытянешь. Но потерпим. – Он закрыл глаза, – Устал сегодня…

Сверху просыпался песок. Прямо на лицо торговца. Тим принялся отплевываться. – Гадство! Не там поставил! Надо было выбрать участок стены ровнее! Здесь выбоина!

– Мы похороним тех двоих? – неожиданно спросила девушка.

– Мародёров? С какой стати? – Селезень с удивлением взглянул на спутницу.

– Но ведь это не по-людски. Давай, когда закончится буря, хотя бы забросаем их камнями?

– Нет, – отрезал Тим, – времени нет. Сава и так нас здорово опередил. И потом, эти двое не стали бы заботиться о наших могилках. Сожрали бы за милую душу. Видела на их рожах татушки? Это людоеды.

– Мерзость, – девушка поёжилась. – Такое возможно лишь среди обделённых. В Городе Счастья не едят себе подобных.

– Хорошо живёте, – зевнул Селезень. – В Грязном Городе часто ловят каннибалов. Не от хорошей жизни, девочка. А ты, я смотрю, с принципами. Фанатиков тоже надо было похоронить?