Татьяна Богатова - Нико-лав

Спустя несколько минут, потрясающей силы экстаз вновь смыл женщину, словно бушующий горный поток. Хриплый стон-вскрик отозвался в каждой клетке тела Валерки, наполняя мускулы твёрдой, сокрушительной силой, от которой не было пощады.

И в следующее мгновение стальные мускулы оплавились, хлынув вслед за вулканическим выбросом, огненной лавой, по пути расплавив в необузданном наслаждении мозг.

Валерка вырубился почти сразу и проснулся, только почувствовав, как Жанна ласково гладит его по волосам.

– Валера, – нежно проговорила женщина, – иди ужинать.

– Ужинать? – проворно перевернувшись на спину, Валерка сонно похлопал ресницами. – Я думал, уже утро.

– Нет, что ты! – рассмеялась Жанна. – Пойдём, поедим. Я макароны сделала, с итальянским соусом. Как ты любишь.

– Ага, сейчас, – поднялся Лавров, стирая ладонью с лица остатки сна, – только душ быстро приму.

Стол в кухне у Жанны оказался уставлен изобильно. Помимо приготовленных ею блюд, Валера, который никогда не был жадным, принёс множество вкусностей, от мясной и рыбной нарезки до разнообразных фруктов и сластей. Про спиртное он обычно забывал и на нечастые предложения Жанны отведать вина, шампанского, либо виски, чаще всего отвечал отказом. Исключения делал только по поводу какого-нибудь события. Валерка не привык смешивать удовольствие пребывания с женщиной и легкомысленно-тёплую обстановку мужской нетрезвой компании. Напивался Лавров довольно редко и только вместе с мужиками. И никогда не понимал, зачем некоторым требуется рюмочка для поднятия настроения, развязывания языка или храбрости. И то, и другое, и третье, составляя неотъемлемую часть его добродушного характера, особенно ярко проявлялось именно в отношениях с женщинами.

Пока Валерка торопливо, с аппетитом отдавал должное сытному ужину, Жанна крутилась у разделочного стола на другой стороне кухни, исподтишка поглядывая на Лаврова.

«Ну откуда он взялся на мою голову?! – яростным жгутом сжималось в груди её сердце. – До чего же хорош, зараза! Крепкий, плечи налитые и в то же время, подтянутый, пластичный как… кот. И опасный как… тигр или ягуар. Глазищи эти его, зелёные! Ресницы тёмные, брови… Умереть можно! Волосы светло-русые, которые летом выгорают до золотистых. И кто его стрижёт-то так, собаку, красиво?! Должно быть, какая-нибудь деваха».

Украдкой полюбовавшись мужчиной, Жанна вновь отвернулась, заваривая чай.

«Господи, ну почему он не может каждый день вот так сидеть у меня в кухне и ужинать, и смотреть на меня своими глазищами невозможными, и улыбаться, и …?!»

Жанна заставила мысли замолчать, в испуге, что не выдержит и скажет всё, о чём только что подумала, вслух. По этой же причине она не садилась с Лавровым за стол, всегда оговариваясь, что не ест после шести, делая исключение только лишь для чая. Ну не могла она сидеть напротив и не сводить с Валеры глупого, в упор, любящего взгляда.

После того, как они завершили ужин совместным чаепитием, Жанна курила на балконе. Валерка стоял рядом, рассказывая что-то весёлое про работу. Выпуская струйками дым, Жанна молча улыбалась, но не слышала Лаврова. В голове звенело только одно:

«Почему?! Почему он не останется у меня насовсем?! Три года прошло с тех пор как мы познакомились. Выныривает всякий раз неожиданно: „Я приеду?“ Конечно, как ему отказать, если от одного его голоса сердце начинает дрожать. Приезжает и… пропадает потом, на месяц, на два, не вспоминает, не звонит. Неужели, не любит? Тогда зачем приходит? Ну, понятно, зачем… Но ведь есть же между нами что-то ещё, кроме постели!»

Вернувшись в комнату, улеглись и снова занялись любовью. А через полчаса Валерка крепко уснул. Он не осознавал точно, снилось ему или происходило наяву, как Жанна, нежно целуя его в обнажённое плечо, тихо и почему-то сквозь слёзы, говорила:

«Я люблю тебя! Валера, я очень тебя люблю!»

***

Утром, без особого труда поднявшись следом за Валеркой в половине шестого, Жанна, впервые за всё время знакомства с ним, решилась на признание.

– Валера, – прикоснулась она ладонью к обнажённой спине Лаврова, пытающегося одним приоткрытым глазом уследить в зеркале ванной комнаты за чистотой и безопасностью бритья, – я не хочу с тобой расставаться.

С усилием приоткрыв другой глаз, Валерка слегка отстранил от покрытого пеной лица бритвенный станок, который Жанна приобрела специально для неожиданных визитов остававшегося на ночь возлюбленного, и глянул на неё в зеркало.

– Умг-му, – промычал он что-то невразумительное.

– Валера, – повысила срывающийся истерикой голос Жанна, – я тебя люблю! Услышь меня!

– Жаннуль, я слышу, – последовал хриплый ответ, – но ты же знаешь, утро это не моё время.

– Да какая разница, – Жанна обречённо откинулась спиной к стене ванной, скрестив руки на груди, – если ты и вечером не скажешь мне ничего утешительного.

Лавров молча продолжал бритьё вслепую, осознавая справедливость вырвавшихся у Жанны слов про вечер. Обманывать льнувших к нему подруг, впустую разбрасываясь словами о любви, он считал ниже своего и, прежде всего, достоинства женщин. Но и сказать правду о своих чувствах Валерка не мог. Во-первых, потому что сам в них не разобрался. Да и попробуй, разберись, если для совместного времяпровождения он выбирает первую, пришедшую на ум женщину, из двух десятков телефонных номеров. А во-вторых, он и не считает нужным в чём-либо разбираться и уж тем более, объяснять. Даже одной из лучших, красивой, притягательной Жанне, которая, безусловно, как и многие другие одинокие женщины, хочет замуж, детей, в общем, полноценную семью. Не знает Валерка, что можно ответить подруге, так неожиданно, за три года их знакомства, ошеломившей его признанием. Не торкнуло с Жанной и всё тут! Но, как есть, ведь не объяснишь. Придётся Лаврову изворачиваться или расставаться. Жанна подруга изумительная, но не настолько, чтобы выдерживать её истерики.

– Почему, Валера, скажи мне, почему мы не можем жить вместе?! Нам так хорошо с тобой! Ну, давай, хотя бы попробуем! Ну что ты молчишь?! Тебе что, мало одной меня?! Ну, будешь уходить к кому-нибудь, время от времени.

– Хотя, о чём я говорю?! – опустившись на корточки, Жанна уткнулась лицом в ладони. – Я тогда с ума сойду. Выслежу и убью… тебя или девку эту, к которой ты помчишься…

Валерка присел перед ней, глянул своим невозможным, зелёным взглядом, слегка затуманенным спросонок. Лицо в остатках пены, в одной руке станок, другой ладонью упёрся о кафельную стену, рядом с головой Жанны.

– Давай, я не буду больше приходить, а? Если ты так тяжело это воспринимаешь…

– Приходи, – жалобно прошелестела женщина, открыв лицо. – Я тогда совсем умру, если ты не будешь приходить…