Татьяна Богатова - Нико-лав

***

Валерка действительно собирался после работы отчалить к себе домой, что он благополучно и сделал. Лаврову очень нравилось его холостяцкое жилище. Однокомнатная квартира в девятиэтажном, одноподъездном доме, с шестнадцатью квартирами на каждом этаже, называлась молодожёнкой. Прихожая, совмещённый санузел, кухня и комната, восемнадцать квадратов. Валера с удовольствием снёс бы стены между комнатой, кухней и прихожей, превратив жилище в комнату-студию. Однако, в этом панельном доме все стены считались несущими и сносить их было запрещено. Так что, Валеркина идея успехом не увенчалась.

Но он не унывал, и сделал несколько лет назад ремонт, придерживаясь принципов минимализма-модернизма. В комнате, оклеенной обоями, цвета бледной морской волны, с левой стороны от входа, разместился серый диван. Шторы на окне с деревянными, тройными стеклопакетами были из серой, прозрачной ткани, с едва заметным металлическим блеском. От ночных гардин Валера отказался. За окном находился застеклённый, пластиковый балкон, который уменьшал количество проникающего в комнату света. К тому же, квартира выходила окнами на запад, солнце заглядывало туда только во второй половине дня, и немного порадовав своими лучами, скрывалось за соседним домом. А Валерка любил, чтобы в комнате было светло. Для этого он установил в натяжном, глянцевом, ослепительно белом потолке множество диодных светильников, озарявших жильё гораздо лучше люстры. Белый телевизор, укреплённый словно картина, на стене напротив дивана, встроенный, бежевый, с тёмно-коричневыми вставками, шкаф для одежды, рядом с ведущей в комнату аркой из светлого, как и на окнах, дерева, завершали обустройство комфортного жилища Лаврова.

Подходя к дому, Валера увидел на скамье перед подъездом наслаждающегося тёплым апрельским вечером и пивом Генку, своего соседа.

– Здорово, Валер! Присядь с соседом, – пригласил черноволосый, средней упитанности мужчина, со смуглым, слегка помятым лицом, в клетчатой, фланелевой рубашке, синей футболкой под ней и видавших виды, эластичных, тренировочных штанах.

– Привет, Гена, – протянул руку Валера, опускаясь рядом на скамью.

– Глотни пивка, – предложил Генка, потянувшись к полуторалитровой баклажке, намереваясь налить пиво в пластиковый стакан, только недавно им опустошённый.

– Спасибо, Гена, не люблю я пиво, – отказался Валера. – Так с тобой посижу.

– Да уж, – захихикал Генка, – ты у нас не от этих дел. Ты больше по женской части. Не охомутал тебя ещё никто? Жениться не собираешься?

– Пока нет, – улыбнулся Валера.

– А я уж думал, что ты осел у кого-нибудь. Давненько не встречались.

– На работе иной раз приходится задерживаться.

– Надо оно тебе? – ухмыльнулся Генка, облизнув после пива выпуклые, бледные губы.

– Задерживаться?

– Вообще, работа твоя.

– Ну, кто на что учился, – усмехнулся Валера.

– На олигархов нигде не учат, – ехидно заявил Генка, – а они бобосы лопатой гребут.

– Почему же не учат? – засмеялся Лавров. – На землекопов, стало быть, учились, раз гребут лопатой.

– Ага, только залежи эти не всем доступны, чтобы покопаться в них как следует. Вот и приходится нам, простым людям, по максимуму у государства самим брать, поскольку ему на нас наплевать.

– Это ты о своей инвалидности?

– О ней, родимой.

– Кстати, Гена, а как ты её получил-то?

– Да уж пришлось постараться, – глянул тёмными глазами из-под широких, чёрных бровей Генка. – Наташка-то моя два года социальным работником промучилась.

– Почему промучилась?

– Ну а как же? Потаскай-ка старухам и старикам сумки с харчами, да потерпи их капризы. Наташка, почему, в эту соцзащиту подалась. Всё хотела найти бабку какую-нибудь одинокую, чтобы уход оформить и квартиру её на себя подписать.

– Так за бабкой ухаживать надо, – удивился Лавров.

– Ну за хату можно было бы поухаживать… недолго. А там уж Наташка бы разобралась, таблеточку от давления лишнюю дать или что-нибудь ещё бы придумала. И дело в шляпе. Только вот не находилось такой старухи. Как ухаживать, так нет никого, а как хату прибрать к рукам, так сразу наследнички находились. Потом Наташке это всё надоело до тошноты, старики эти. Ну, она ходы-выходы-правила узнала, и решили мы с ней по группе себе сделать.

– Оба? – присвистнул Валера.

– А чего там? Выгодное это дело, скажу я тебе. Мало того, что пенсия, так ещё льготы всякие, за коммуналку там субсидии. Костика, опять же, как сына родителей-инвалидов, везде кормят бесплатно. Раньше в детсаду, сейчас в школе.

– Чтобы инвалидность просто так сделать, наверняка, деньги немалые понадобились?

– Это, смотря как делать, – снова захихикал Генка. – Деньги-то конечно, давал. Да только, в большей степени, сам постарался. В больнице лежал, под себя будто ходил. Инсульт типа у меня был.

– Ну ты даёшь?!

– Вот так, Валера. Потерпел чуток. Зато теперь, при бобосах, и я, и Наташка. И на олигархов не горбачусь, как ты, на работу не таскаюсь. Наташка говорит, надо и Костику группу сделать, чтобы в армию не ходил. Только вот не решили ещё, по какой болячке.

– Что-то Алёнки твоей давно не видно? – неожиданно вспомнил Валера про Генкину сестру, решив увести разговор с темы приспособляемости соседа.

– Алёнки? – презрительно скривил полные губы Генка. – Ей-то как раз повезло.

– В чём это? Замуж удачно вышла?

– Какое там! Круче! Она за бабкой ухаживает, почти столетней.

– А в детсаду больше не работает? – удивился Лавров, вспоминая Алёнку, маленькую, светловолосую девушку, с лучистыми, серыми глазами, которая при встрече с Валерой всегда расцветала такой ясной улыбкой, что ему казалось, будто солнце сияет над головой, даже если в это время небо оставалось затянуто тучами.

– Работает, как и раньше, в сто пятом, за нашим домом, рядом со школой. А почему ты решил, что не работает?

– Да так, – пожал плечами Валерка, – просто давно не видел. К вам тоже не заходит?

– Когда ей? – отвёл взгляд Генка. – Из детсада бежит за продуктами, да скорей бабку замывать и кормить.

– Ну, а говоришь, повезло девчонке.

– Конечно, повезло, – внезапно разозлился Генка. – Бабка эта подруга нашей тётки, что в деревне живёт. Тётка сама больная, да сын алкаш, а так сама бы взялась ухаживать за этой старухой. Вот она Алёнку ей и подогнала. Бабка на сеструху завещание написала. Хата двухкомнатная, в центре, прикидываешь, Валер?

– Не знаю, – усомнился Валерка, – за бабкой ходить, думаю, непросто. Никакую квартиру не захочешь, если выгребать говно за ней.

– Так вот и я говорю, – взвился Генка, – дура Алёнка! Когда она эту бабку взяла, ей уж девяносто было. Может думала, что вот-вот окочурится. А она пять лет уже небо коптит. Бестолочь сеструха моя! Давно бы с этой бабкой что-нибудь потихоньку сделала и была бы с хатой.