Езид Гехинский - Слово мудрости. Афоризмы, размышления, наставления. Книга первая

Открывается путь, за которым необходимо будет очень тщательно наблюдать, не приведет ли он нас к тирании.

Тирания – это желание властвовать, всеобъемлющее и не признающее никаких законов.

Тирания состоит в желании властвовать надо всем и безо всяких ограничений.

Человек и гражданин гибнут в тиране навсегда.

Тираническая власть не согласна с природою человека.

Приверженность к диктатуре (неважно какой: пролетарской, партийной, идеологической, личностной) устраняет вначале политические, а затем и моральные ограничители. Это с неизбежностью ведет к трагедии свободы…

Республика позволяет солдатам быть гражданами, деспотизм делает из них палачей.

Страх – вернейший метод правления при тиранической системе.

Достойно жалости общество, не знающее лучшего защитника, чем палач!

Диктатура – ничем не ограниченная, на насилие опирающаяся власть.

Чтобы управлять людьми, тиран не нуждается ни в искусстве, ни в мудрости: политика, которая сводится к пролитию крови, всегда недальновидна и лишена гибкости. Она учит убивать тех, кто служит помехой нашему честолюбию; поэтому человек, жестокий от природы, следует ей без труда. Это самый гнусный и самый грубый способ удержаться у власти или прийти к ней.

Как бы ни был кичлив тиран, в конце концов он потерпит поражение. Увы, по его вине будут страдать и подданные…

Использовать часть народа, чтобы держать в узде остальной народ, – старый прием деспотов.

Излюбленный жанр тиранов – кровавая трагедия.

Кто не умеет управлять, тот всегда становится узурпатором.

Вырождение следует за всеми деспотическими режимами, основанными на насилии, поскольку насилие неизбежно притягивает нравственно неполноценных людей. Время доказало, что на смену известным тиранам приходят подлецы.

Диктатура, где бы она ни вырастала, пожирает здоровую ткань любого организма. Она внеклассова, всеядна и гибельна для любого строя и системы.

Диктатура неизбежно приводит к беззаконию, произволу, а затем и к катастрофическому положению…

Возможность найти защиту за административным забором позволила терроризму разрастись до огромных размеров во всех тоталитарных странах.

По мере того, как число трупов и изгнанников увеличивалось, учащались и пламенные проявления радости и благодарности императору.

Жалость к палачам становится жестокостью по отношению к жертвам.

Мне ненавистна всякая тирания – и в речах и в поступках.

Противны мне и владычество, и покорность.

Я ненавижу единовластие и привилегии. Все, что не может быть разделено с массами, для меня – табу.

…Человеческое я от природы ненавидит всякую тиранию и насилие.

Тирания – это желание добиться чего-то неподобающими средствами.

…Тирания есть привычка, обращающаяся в потребность.

Один вождь и один народ – значит один хозяин и миллионы рабов.

«Я – все, остальное – ничто» – вот что такое деспотизм…

Подданный, полагающий, будто у него есть права, в глазах деспота – бунтовщик.

У подданных деспота нет родины. Мысль о ней вытесняется корыстью, честолюбием, раболепством.

…Вся сила деспота только в том, что он может лишать жизни.

Если вы дадите мне шесть строчек, написанных рукой самого честного человека, я найду в них что-нибудь, за что его можно будет повесить.

Деспотизм нивелирует людей, подавляет свободное проявление индивидуальных черт характера.

…Деспотизм государя естественно соединяется с рабством женщин.

Деспотизм – вот к чему ведет торжествующая общая воля; а чей деспотизм – одного, нескольких или всех, – это уже несущественно.

Тоталитарная система создала такие условия, что порядочному человеку жить невозможно тяжело.

Умные, свободно мыслящие люди авторитарной системе не нужны, они остаются невостребованными.

Обширные размеры империи – предпосылка для деспотического правления.

Долгие и великие страдания воспитывают в человеке тирана.

Тирания – всегда признак слабости.

Главная причина кровожадности тиранов – это трусость.

Почему тираны так кровожадны? Не потому ли что они заботятся о своей безопасности? Не потому ли, что их трусость видит лучшее средство избавиться от опасности в том, чтобы истребить всех, вплоть до женщин, кто только способен встать против них, кто может нанести им хотя бы малейший ущерб?

Великие деспотии древности подобны великолепным елям, которые вершинами касаются небес, но, имея слабые корни, опрокидываются первым же ураганом.

Тираны во главе семьи и во главе государства различаются объемом своих владений и числом рабов.

Необходимость – отговорка тиранов и предмет веры рабов.

Власть деспота одинаково нехороша как для поработителей, так и для порабощенных, – для них самих, их детей, внуков и правнуков.

Когда дикарям хочется завладеть плодами, они срубают дерево. Такова сущность деспотического правительства.

Во всех деспотических государствах, заявляет он ( Ш.Монтескьё ), не существует законов. В них нет также и учреждений для охранения этих законов. Неограниченный монарх, как правило, передоверяет свою власть льстецам и негодяям, которые думают не о благе отечества, а о своём личном обогащении. Что же касается самого деспота, то он настолько привыкает к угодничеству, лести и невежеству, что теряет все благородные черты и превращается в низкое, аморальное существо, движимое животными страстями.

Тиранами не рождаются, тиранами становятся. И огромную долю вины за это несет ближайшее окружение, своим подобострастием калечащее их психику.