Езид Гехинский - Слово мудрости. Афоризмы, размышления, наставления. Книга первая

Господство личности – симптом ее слабости, социальное порождение невежества, страха и эгоизма.

На вопрос, почему он остаётся тираном, Периандр ответил: «Потому что опасно и отречение, опасно и низложение».

Тираны редко бывают свободны: цели и средства их тирании порабощают их самих.

Личность, возведенная в культ, всегда «обречена» на ошибки. Стоя на вершине власти, ее некому поправить – она вне критики.

Беда всех диктаторов – им говорят то, что они хотят услышать…

Утверждение о том, что тот или иной диктатор пришел к власти вопреки воле общества или был навязан ему извне, составляет одну из самых серьезных ошибок в оценке диктатур. В действительности, как показывает история, каждый диктатор выдвигал на первый план уже существующие идеи государства. Он лишь присваивал определенную идею и подавлял все остальные идеи, не связанные с достижением власти.

Когда появляется тиран, он вырастает как ставленник народа.

Настоящий тиран начинается всегда с того, что порабощает общественное мнение.

Каждая форма авторитарно-тоталитарного правления опирается на иррационализм, внедренный в сознание народных масс.

В основе власти всех диктаторов лежала социальная безответственность народных масс.

Каждый живший тиран верил в свободу – лично для себя.

Диктаторы и тираны, отрицая свободу для других, для себя очень любят свободу и всегда утверждают ее для тех, которые идут за ними и с ними связаны.

По Аристотелю, деспотическим государством является такое государство, в котором все – рабы и лишь один человек свободен.

Стать деспотом легко. Народ редко предвидит бедствия, которые несет за собой окрепшая тирания.

Как говорит знаменитый президент Монтескьё, в деспотических государствах очень часто убивают тиранов, не уничтожая самой тирании.

Для того чтобы повелевать рабами, деспот сам вынужден подчиняться военщине, всегда беспокойной и надменной. Этого не случается, если государь создал в стране сильное судейское сословие. […] Судейское сословие является, таким образом, необходимой поддержкой для монархов. Это – щит, защищающий как народ, так и государя: одного – от жестокостей тирании, другого – от ужасов восстания.

Всякое правительство, как это показывает история, всегда будет стремиться к деспотизму.

Самая сущность деспотизма в том, что он развращает и принижает души. В государствах, где власть карать и награждать принадлежит только закону, где повинуются только ему, добродетельный человек, всегда чувствующий себя под его защитой, усваивает ту смелость и твердость души, которая неизбежно ослабевает в странах деспотических, где жизнь, имущество и свобода зависят от прихоти и произвола одного человека.

Все преступно при преступном государе, как говорит Светоний.

Когда низость проникла в нравы страны, то нет такого преступления, которое не вызвало бы похвал.

Великий гражданин, являющийся предметом уважения везде, где есть граждане, прослывет лишь безумным в государстве деспотическом.

Могущество подобных ( деспотических ) государств, как бы оно ни было велико, всегда призрачно; это колосс Навуходоносора: ноги его из глины. Такие державы похожи на величественную ель; вершина ее касается небес, животные равнин и воздуха ищут убежища в ее тени; но имея слишком слабые корни, она опрокидывается первым ураганом. Жизнь этих государств недолговечна, если только они не окружены народами бездеятельными и подчиненными власти произвола. […]

Словом, народы, стонущие под игом неограниченной власти, могут иметь лишь кратковременные успехи, только вспышки славы: рано или поздно они подпадут под власть народа свободного и предприимчивого. Но если даже предположить, что они будут избавлены от этой опасности в силу исключительных обстоятельств и положения, то достаточно уже плохого управления, для того чтобы их страны разрушить, обезлюдить и превратить в пустыню. Летаргическая вялость, постоянно охватывающая все члены такого народа, приводит к этому результату.

В государствах деспотических интерес личный никогда не связан с интересом общественным; потому, что там среди всех других качеств уважают низость, вознаграждают посредственность; ей поручают почти всегда дело государственного управления, от которого устраняют людей умных.

Люди в этих странах ( деспотических ) бывают порочными не в силу врожденной испорченности, а потому, что преступление здесь награждается, а добродетель наказывается. Чего, наконец, ожидать от народа, в котором добродетельными можно назвать лишь людей, готовых сделаться ими при иной форме правления, где никто не одушевлен сильной любовью к общественному благу и потому никто не может быть истинно добродетельным.

При деспотическом правлении богатство народа принадлежит его повелителям.

Тираны редко нуждаются в предлоге.

Диктатор нуждается во враге.

Первой задачей тирана будет постоянно вовлекать граждан в какие-то войны, чтобы народ испытывал нужду в предводителе. […] А если он заподозрит кого-нибудь в вольных мыслях и в отрицании его правления, то таких людей он уничтожит под предлогом, будто они предались неприятелю.

Карающая власть щадит воронов, но обрушивается на голубей.

Никакая ненависть, никакое отвращение не будут чрезмерны по отношению к людям, которые являются виновниками стольких зол и повсеместно эксплуатируют других.

Я поверю в право одного человека деспотично править нацией, когда найду в мире человека, рожденного в сапогах со шпорами, а нацию – с седлом на спине.

В деспотических государствах… задача воспитания сводится к тому, чтобы вселить в сердца страх, а умам сообщить познание некоторых самых простых правил религии.

История очень мало знает таких самовластных вождей народов, которые были бы благодетелями.

Когда смиренные поначалу христиане захватили власть, они заговорили иначе, и их царство, якобы не от мира сего, стало самым жестоким деспотизмом на земле.