Езид Гехинский - Слово мудрости. Афоризмы, размышления, наставления. Книга первая

Если благородные и мудрые управляют глупыми и низкими, то царит порядок. Если же глупые и низкие управляют благородными и мудрыми, то будет смута.

Бунт – это отказ от какой-то части бытия во имя другой его части, которую он превозносит. И чем выше возносит, тем непримиримей отказ.

Бунтарь встает с колен, говорит «нет» угнетателю, проводит границу, с которой отныне должен считаться тот, кто полагал себя господином. Отказ от рабского удела одновременно утверждает свободу, равенство и человеческое достоинство каждого. Однако мятежный раб может сам перейти этот предел, он желает сделаться господином, и бунт превращается в кровавую трагедию.

Люди самого низкого положения желают выйти из него лишь для того, чтобы господствовать над другими людьми.

Бунт, начавшийся с безграничной свободы, неизбежно приходит к безграничной власти необходимости в мышлении и безграничному деспотизму в жизни.

Темная сила всегда всплывает в момент полного разложения общественного строя.

Тьма должна вступать в царство света, но для того, чтобы просветиться и поддержать источники света новыми силами, а не для того, чтобы низвергнуть все светильники и расширить царство тьмы.

Страшно зыбка современная душа, двоится для нее добро, двоится для нее зло. Зло воспринимается ею в обманчивых образах добра.

Поскольку бунтовщик считает себя невиновным, он, чтобы сразить зло, отказывается от добра и снова порождает зло.

Борьба против зла легко сама приобретает характер зла, заражается злом.

Беспорядок состоит всегда в том, что люди начинают не исполнять своих обязанностей, превышать свои полномочия и совершать запрещенные законом поступки. Необходимое оказывается несделанным; каждый поступает по своему усмотрению, не считаясь с пределами своих полномочий; запрещения уже не останавливают людей. И если все и постоянно начинают действовать так, то жизнь превращается в борьбу множества разбойников (в одиночку и шайками) друг с другом, в непрерывную смуту и безысходное разложение. Начинается общая неуверенность в жизни, расстройство в продовольствии и в делах, а потом паника, взаимное озлобление, усталость и готовность признать любой порядок, даже самый несправедливый и не свободный, только бы не было беспорядка.

Неизбежная борьба нищеты и невежества с несправедливостью приводит к смуте и революции.

Источник идеологий – потребности. […] Идеологии являются предметом творчества, но всегда имеют под собой биологическую базу. Авторы идеологий выбирают социальную группу с неудовлетворенными потребностями, излагают идею словами, распространяют среди недовольных, вербуют приверженцев, готовых к борьбе за влияние и власть. Если идея более или менее созвучна потребностям массы граждан (бедность, ущемление нации, свободы, кризис), группа сторонников расширяется, навязывает свою волю колеблющимся, силой подавляет противников и становится государственной. Таков механизм всех революций.

Все современные революции приводили к усилению власти государства.

Чем хуже социальное положение в стране, тем лучше ситуация для людей и партий радикальных взглядов, чтобы прийти к власти.

Наведение порядка надо начать тогда, когда еще нет смуты. Ибо большое дерево вырастает из маленького, девятиэтажная башня начинает строиться из горстки земли, путешествие в тысячу ли начинается с одного шага.

Когда у народа много острого оружия, в стране увеличиваются смуты.

Нет беды страшнее, чем гражданская смута.

Человек в сущности есть дикое ужасное животное. Мы знаем его только в укрощенном и прирученном состоянии, которое называется цивилизацией: поэтому нас ужасают случайные взрывы его натуры. Но когда и где спадают замки и цепи законного порядка и водворяется анархия, там обнаруживается, что он такое.

Благоразумная часть общества давно уже утомилась от долгих смут и держалась в стороне от политики. …Зато всевозможный уличный сброд, совершенно несведущие и беспринципные люди высоко подняли голову.

…Было отрезвление общества. Когда оно увидело к каким безумным решениям и безобразным насилиям ведет господство черни, оно поняло, что и очень плохое правительство все же неизмеримо лучше той анархии какая немедленно создалась, едва власть перешла в руки партии, которая называла себя демократическою и сулила, что наступит чуть ли не золотой век, лишь только дана будет ей власть.

Что такое вообще любая политическая система? Это система, которая должна так или иначе с наименьшими издержками гарантировать воспроизводство власти действующей элиты. Революция – это смена одной элиты другой.

Только политическая полукультура породила революции и их идеи, которые она поддерживает и развивает. Политическая прямота и полное политическое развитие везде – против революционных идей.

В революционные периоды люди дичают.

Цивилизация – это прежде всего воля к сосуществованию. Дичают по мере того, как перестают считаться друг с другом. Одичание – процесс разобщения. И действительно, периоды варварства, все до единого, – это время распада, кишение крохотных группировок, разъединенных и враждующих.

Дух революционного учения есть дух мести, насилия и убийства.

Революция – это братание идеи со штыком.

Революция отрицает не только личность, но также и связь с прошлым, с отцами, она исповедует религию убийства, а не воскресения.

Шарлотта Корде, поразив Марата, надеялась уничтожить источник насилия и беззакония. На суде её спросили, когда она замыслила убить Друга Народа. «После событий 31 мая, дня изгнания народных депутатов (жирондистов)», – прозвучал ответ. «Я убила, – продолжала она, возвысив голос, – одного человека, чтобы спасти сто тысяч, злодея – чтобы спасти невинных, хищного зверя – чтобы дать спокойствие моей отчизне. Я была республиканкой прежде революции, и никогда во мне не было недостатка в энергии».

Большинство революций обретает свою форму и своеобразие в убийстве. Все они, или почти все, были человекоубийственными.