Езид Гехинский - Слово мудрости. Афоризмы, размышления, наставления. Книга первая

Если жизнь наша в опасности от казней, от насилий, от мечей разбойников или недругов, то всякий способ себя оборонить законен и честен.

Благо тому народу, который в минуту испытаний, не спрашивая о том, как по правилам поступали другие в подобных случаях, с простотою и легкостью поднимает первую попавшуюся дубину и гвоздит ею до тех пор, пока в душе его чувство оскорбления и мести не заменится презрением и жалостью.

«Сейчас или никогда» – излюбленный лозунг предпереворотной поры во все времена от Римской империи до наших дней.

Как известно, все революции делаются именно в столицах.

Такова вечная изнанка истории – когда масса восстает, ведущее меньшинство разбегается.

Если правительство настолько глупо, что доводит дело до восстания, и настолько слабо, что неспособно его подавить, восстание столь же оправдано, как болезнь, тоже представляющая собой последний резерв, данный нам природой. Но кто и когда сказал, что человек обязан болеть?

Всегда был убежден, что ответственность за революции падает не на народ, а на правительство. Революции невозможны, если правительства всегда справедливы, всегда бдительны, если они современными реформами предупреждают недовольство.

Сила революционеров не в идеях их вождей, а в обещании удовлетворить хотя бы небольшую долю умеренных требований, своевременно не реализованных существующей властью.

Те, кто делает мирную революцию невозможной, делают насильственную революцию неизбежной.

Когда людей ставят в условия, подобающие только животным, им ничего более не остается, как или восстать, или на самом деле превратиться в животных.

Когда все остальные права попраны, право на восстание становится бесспорным.

Когда интеллектуалы голодают, они берутся не за выращивание картофеля, а за организацию революции.

Маркс был несравненным обличителем. С невиданной до него силой он бичевал жалкое и алчное общество, лицемерно поступившееся понятиями чести и разума в угоду корыстным целям.

…Капитал сосредоточивается в руках нескольких хозяев, чье растущее могущество основано на краже. Сотрясаемые беспрестанными кризисами, измученные противоречиями собственной системы, эти хозяева уже не могут обеспечить прожиточный минимум своим рабам, поступающим в зависимость от частной или общественной благотворительности. И вот неизбежно наступает день, когда огромная армия угнетенных бросает вызов кучке презренных предпринимателей. Это и есть день революции.

Всеобщая вера в революцию есть уже начало революции.

Восстанию с оружием в руках всегда предшествует восстание идей.

Всякая революция, которая не совершилась также в нравах и идеях, терпит поражение.

Восстание – последний довод граждан.

Восстание – самый короткий путь к победе, но и самый опасный.

Экономическая стабильность и довольство масс – не та атмосфера, в которой могут процветать революционные, радикальные движения.

Для того чтобы в стране была возможна революция, необходимо, чтобы в народе скопился достаточный запас революционной воли.

Воля к революции накапливается в стране тогда, когда старое устройство жизни, – дурное и несправедливое, – не поддается изменению по закону; то есть когда старый строй не только дурен, но и не позволяет перестроить себя, хотя бы понемногу: для этого он придает себе особую неотменимость или неизменимость и тем замуровывает выход к лучшему.

Революции – локомотивы истории.

Революция зарождается в стране не в момент уличных движений, но в тот момент, когда в душах начинает колебаться доверие к власти; поэтому тот, кто расшатывает это доверие к власти, – вступает на путь революции.

Кто посеял привилегии, должен будет пожать революцию.

Организм болеет потому, что он слаб и не может сопротивляться, а не потому, что есть единичные виновники.

Революции чаще всего совершаются не потому, что одна сторона стала просвещеннее, а потому, что другая натворила слишком уж много глупостей.

Когда далеко заходит измена иерархических высших классов своему назначению и духовное растление в них, тогда зреет революция как справедливая кара за грехи высших и сильнейших.

Пусть господствующие классы содрогаются от коммунистической революции!

…Где бы ни происходило революционное потрясение, за ним всегда кроется известная общественная потребность, удовлетворению которой мешают отжившие учреждения.

Кто сеет ветер, пожнет бурю.

Во Франции в свое время не без основания говорили, что если бы не было Ж.Ж.Руссо, не было бы и революции.

А какой была Франция в то время, можно узнать от автора комедии «Недоросль» русского писателя Дениса Ивановича Фонвизина, который посетил страну за десять лет до народного взрыва. Фонвизин рассказывал, что на каждой станции его окружали нищие и просили хлеба. Положение здешних крестьян, по его мнению, было даже более тяжелым, чем в России. В городах Франции тысячи ремесленников, не принадлежавших к цехам, прозябали. Отчаяние и бедность толкали людей к крайним формам проявления недовольства.

Лозунг французской революции: мир хижинам, война дворцам.

В хижинах мыслят иначе, чем во дворцах.

Знак, под которым начинаются революции, – это знак неясных позиций и самообмана относительно чьих-либо истинных целей.

Оптимизм – религия революций.

Ненавижу всякую революцию, потому что она уничтожает не меньше благ, чем создает.

Революция и революционные потрясения, конечно, являются для общества бедствиями, и потому оно может прибегать к ним только для достижения достаточно значительного, прочного и продолжительного благополучия, возмещающего временное нарушение спокойствия…

Революции походят на шахматную игру, где пешки могут погубить, спасти короля или занять его место.