Екатерина Рогачёва - Город

Я прислонилась спиной к подъездной двери и закусила губу. Боль в груди была настолько острой, что даже не казалась моей собственной. А ещё у неё был сладковатый привкус. Настойчиво пахла сирень. Я вдруг подумала, что есть вещи, которые связывают меня с этим миром, несмотря на прелесть каких-то других. Например, этот запах.

Нащупав мокрый, почти упирающийся в дверь куст, я осторожно отломала веточку. Поднесла к лицу, вдохнула свежий сладкий аромат. Зажала в пальцах, как последнюю соломинку для утопленника. Вот она была настоящей, она, а не мой дурацкий сон. И вообще, мне пора к психиатру. Наверное.

Поднявшись в квартиру, я переоделась в сухое и легла. А ветку сирени положила на подушку рядом. Мне показалось, что её запах защитит меня от несбыточных мечтаний и разочарований в них. И уснула без снов.

Я спускалась вниз, постоять у подъезда, теперь почти каждую ночь. Свежий весенний воздух гасил пылающие мысли и охлаждал голову. Город снился урывками. Посещения его не доставляли прежнего счастья, я металась по его улицам и площадям словно раненая тигрица. Словно искала что-то, сама не зная, что. Казалось, Город тоже тоскует. Улочки были пустыми, ветер не шумел в деревьях. Всё было не так, как раньше. Я просыпалась, ворочалась, грызла ногти, как в детстве. Уснуть не удавалось. Я ругалась про себя, вставала, одевалась и тихо выходила из дома.

В очередной раз постояв, подышав весной и успокоившись, я поднималась в квартиру. И услышала шаги на лестнице внизу. «Забавно, кто это, кроме меня, бродит по ночам», – мелькнула первая мысль. Но шаги быстро приближались, и я вдруг испугалась. Одна, в пустом подъезде, не видя, что происходит вокруг. Я сжалась в комок, закусила губу, чтобы не закричать. Человек дошёл до площадки второго этажа и стал подниматься на третий, туда, где стояла я. Он шёл сначала быстро, потом всё медленнее и медленнее. Я поняла, что меня заметили. Я стояла, прислонившись спиной к подоконнику. Человек стоял на последних ступеньках лестницы и молчал.

– Интересно, – наконец сказал он едко. – Что ты тут делаешь? Да ещё в такое время?

Голос был слишком уж знакомым.

– Сергей? – промямлила я.

– Нет, его призрак, – фыркнул брат. – Ты, я спрашиваю, чего здесь делаешь?

– А ты? – я перешла в наступление. Он умолк и вздохнул.

Мы сидели прямо на ступеньках в подъезде. тянуло сквозняком, и Сергей постелил мне свою куртку. Слова падали как пёрышки из подушки, легкие, невесомые, кружились в воздухе, мягко ложились между нами.

– Её Юля зовут, – Сергей, судя по звуку, откинулся на перила. – Когда-нибудь я вас познакомлю

– Не будешь стесняться? – прямо спросила я. Сейчас не хотелось быть тактичной и обходить острые вопросы.

– Чего? – удивился он.

– Не чего, а кого. Меня. Я же не такая, как все.

Он помолчал немного, потом спросил очень серьезно:

– А ты считаешь, что тебя из-за этого нужно стесняться?

– Ну да.

– Бред, – отрезал он в своей обычной решительной манере. – Бред. Что, собственно говоря, с тобой не так? Не придумывай. Юльке ты понравишься, я уверен. Вы чем-то похожи.

– Как она тебя терпит? – Фыркнула я. – Если мы хоть чем-то похожи, то это удивительно.

– А со мной-то что не в порядке? – Возмутился брат. – Чем я тебя не устраиваю?

Да всем он меня устраивал. Просто был всегда для меня чем-то недосягаемым. Слишком взрослый, слишком серьёзный, мало внимания обращавший на назойливую сестрёнку. Не так уж и много раз за всю жизнь он со мной разговаривал. Я вдруг подумала, что ведь вот так, просто, как с равной, как с сестрой и близким человеком, вообще в первый раз. стоило стать слепой сумасшедшей, чтобы это произошло. Стоило?

– Просто у тебя тяжелый характер, – я обняла колени, подтянула их к подбородку. – Так мама говорит.

– Давай я не буду озвучивать, что она говорит про тебя, – хмыкнул он.

– А про твою Юлю она знает? И про поздние возвращения? Все ведь думают, что ты работаешь.

– А про твои побеги по ночам? – ответил он вопросом на вопрос.

– Понимаешь, что я предлагаю? – я поерзала на ступеньке, размещая поудобнее затекшие ноги.

– Шантажистка, – вздохнул Сергей. – Ну хоть расскажи, где ты была, чтоб я не беспокоился.

– Стояла у подъезда, дышала воздухом.

– Гулять хочется? – сочувственно спросил он. Его голос напомнил мне своей интонацией голос мальчишки из Города, того, которого я расспрашивала про наводнение.

– Хочется, – честно сказала я. – Воздуха не хватает. Плохо мне.

И саму удивили эти вырвавшиеся слова. Как признание. И себе и ему, такому, по сути, далёкому человеку. Словно отдала частичку этого «плохо». А он принял, подержал в невидимых ладонях и спрятал где-то у себя.

– А днем никак?

– Нет, – так же честно сказала я. – Не могу.

– Не настаиваю, – он снова вздохнул. Помолчал, потом предложил:

– Хочешь, буду приходить и гулять с тобой?

– Не знаю, – растерялась я. – Ты же занятой.

– Ага, – сообщил он мне грустно. – Слишком. А ты слишком много себе надумываешь. И сбегаешь по ночам. Слишком самостоятельная. Всё у нас слишком что-нибудь. А результат…

За окном подъезда прошуршали колеса машины. Крадущийся такой звук, очень подходящий для ночи.

– А почему ты скрываешь свою девушку от родителей? – спросила я. – Тут, вроде бы, нет ничего страшного. Ты взрослый, сам давно всё в своей жизни решаешь. Боишься, что не понравится?

– Нет, – отозвался он. – Уверен, что понравится. Просто хочу сначала сам определиться. Когда решу, что вот, это и есть любовь всей моей жизни и ничего другого мне не надо, тогда и познакомлю.

– Странные вы, мужчины, – я фыркнула. – Любовь, на всю жизнь, а потом утверждаете, что это женщины эмоциональные и заморачиваются романтическими бреднями.

– Мы все одинаковые, – усмехнулся Сергей. – Просто женщины не пытаются это скрывать. А ты что, не веришь в, как ты сказала, романтические бредни?

– Не знаю. Наверное, нет.

Пауза. Какая-то неловкая, словно мы затронули что-то очень чувствительное, нежное, тоненько и жалобно зазвеневшее.

– Ты тогда сильно переживала? Ну, когда с Мишкой эта история была? – брат спросил осторожно, и я поняла, что, стоит мне только нахмуриться, закусить губу, хоть как-то продемонстрировать, что тема болезненная, и он больше никогда её не поднимет.

– Нет, – честно сказала я. – Я не переживала. Я сгорела. Полностью. Ничего внутри тогда не осталось. жить не хотелось.

Снова пауза.

– Мы со Славкой, когда узнали, что он тебя обманул, всерьёз планировали идти бить ему морду, – вдруг чуть смущенно признался Сергей.

– Что планировали? – я чуть челюсть не потеряла, похлопала глазами несколько секунд, потом расхохоталась. – Ну вы даете!

– А ты думаешь, нам приятно было смотреть на тебя тогда? – ворчливо отозвался он. – Ты не спала, не ела, не разговаривала. Мне кажется, у всей семьи было желание убить этого козла.