Екатерина Рогачёва - Город

© Екатерина Александровна Рогачёва, 2021

ISBN 978-5-0053-3410-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Стыдно признаться, но больше всего в сутках я люблю время, когда моя семья ложится спать. В шумном доме устанавливается тёплая тишина, и я чувствую необъяснимую связь с ней. Иногда мне кажется, что она тоже так думает, по крайней мере, она всегда спокойная и дружелюбная.

Легко касаясь стены, я пробираюсь в свою комнату. Из открытого окна слышны запахи ночи. Удивительно, но для меня давно уже смешались все виды восприятия мира. Я слышу запахи, пробую на вкус звуки, трогаю пальцами эмоции и не ощущаю разницы.

За окном редкие и какие-то загадочные в это время машины. Они вызывают лёгкие и ненавязчивые ассоциации с одиночеством и свободой одновременно. Грустной какой-то свободой, никому и не нужной. Под окнами свет фонаря. Я его уже не вижу, но знаю, что он есть. Помню даже, как расположены на потолке желтые квадраты падающих отсветов. Все ночи моего детства прошли под ними.

Я люблю свою семью. Многочисленную, шумную, немножко сумасшедшую. И они меня любят, я это знаю. Но после того, что со мной случилось, мы словно оказались на разных берегах невидимой реки. Вместе живём, по утрам дружно завтракаем, болтаем, иногда совместно куда-то выбираемся. Но по-настоящему через пропасть прыгать никто не собирается. Поэтому я искренне рада знать, что у них в порядке и быть при этом на некотором расстоянии. Так проще.

Я нашариваю кровать и привычно наощупь раздеваюсь. Вещи в одну стопку, кольца на тумбочку, тапочки под кровать. Каждый сантиметр пространства я знаю наизусть. Я из тех, кого вежливо и неловко называют незрячими. Слепая.

Может, поэтому и люблю ночь. Соответствие тьмы вокруг тьме внутри успокаивает. Зато ненавижу рассветы. У меня не светлеет.

Я погружаюсь в прохладные объятия простыней. Благословенное уютное одиночество. Мир становится добрым и ласковым. Я вступаю в реку дрёмы, уже зная, куда по ней поплыву. Расслабляюсь и подчиняюсь незримому течению. Оно несёт меня в Город.

Он случился со мной два года назад, когда просыпаться не хотелось вовсе, сны постепенно превращались в кошмары. Ни в реальной жизни, ни в царстве подсознания мне не было покоя. И тогда во мне начало рождаться место, где я смогу наконец отдохнуть. Мой Город.

Он создавался по камешку, по кирпичику, по отдельному деревцу. И он не растворился, не исчез, как другие сны, а остался со мной. Во мне. Вместо меня.

Там были башни, высокие, остроконечные, стремительные, как полёт птицы, уходящие в розово-рыжее небо, будто стремящиеся оторваться от взгляда. Там были палисадники у низких домов, наполненные запахами цветов и фруктов, и холодком мокрой зелени. Там были фонтаны с разноцветными струями. Там было всё. И любовь, и надежда, и печаль, и тишина.

Я там видела.

Там сочетались небольшие леса и озера, площади и дороги, там не было хмурых лиц и косых взглядов, ничего, что вызывало бы тоску и неприязнь. Этого с лихвой хватало в реальном мире. Поэтому мой рассудок, не задумываясь, стер эту эмоциональную составляющую из сна. Периодически он же приставал сам к себе с вопросом, а не болезнь ли это. Довольно странное всё-таки ощущение придуманных камней под ногами. Можно ли не знать, куда ведёт придуманная тобой улица?

Но потом сам от себя отмахивался с вопросом о разнице. В конце концов, ему тоже надо было где-то спасаться.

Месяцами я ходила по городу, впитывая его свет, нагретую солнцем теплоту мостовых, его голоса, цвета и запахи. Я питалась его умиротворением и неторопливостью. Он ничего не требовал от меня, даже сил на то, чтобы жить в нем… Этому живому и странно настоящему месту было нетрудно пригласить меня, очаровать, зачаровать, привязать, успокоить и затем предоставить самой себе.

В этом городе не было ни времени суток, ни времени года. Не расцветал рассвет над его крышами, и не сгущалась ночь. Не опадали листья с деревьев и не замерзали лужи после дождя. Да, дождь бывал, но тоже тёплый, напоенный солнцем и летом и ещё чем-то весёлым и ярким. Жители казалось, никогда не спали, постоянно чем-то занимаясь, словно трудолюбивые пчёлы. Или, может, я попадала в город только днем и летом. Возможно. Ведь это был мой сон, а я любила лето больше других времен года. Мне приятно было думать, что по моей воле здесь всё неизменно и будет постоянным вечно. Хватило мне уже перемен в жизни. Сердце радовалось постоянству.

Город был полон тайн и чудес. Каждую ночь я распутывала лабиринт его узорчатых узких улочек, приводящих то к симпатичному заброшенному садику, то к дому с кружевными балконами, то к причудливому фонтанчику на площади. Он манил, притягивал, давал делать открытия и наслаждаться ими. На губах оставался пьяный привкус полного сладкими ароматами ветра. Любое дерево или камень в городе при взгляде с другой стороны казались совершенно иными, незнакомыми. Мне не хотелось просыпаться по утрам, открывать глаза и натыкаться с размаху на стену темноты после ласковых лучей солнца. Сказка притягивала и заполняла душу. Я сидела на набережной, на крошечных каменных скамейках, гуляла в парке или бродила по маленьким дворам, заросшим неизвестным, но пахучим кустарником. И не переставала думать, придумывать, как остаться здесь навсегда. Ничего не приходило в голову. Мысль эта бледнела, пряталась в каких-то закоулках сознания, но не исчезала окончательно. И я продолжала бродить, растягивая каждую секунду пребывания в городе. Каждая секунда была подарком.

Поскольку это был сон, меня не удивляло то, что жители города меня не видели. Совсем. Я для них не существовала. Я случайно заметила это, когда, заглядевшись на какой-то очередной архитектурный изыск, неловко толкнула женщину с полной корзиной яблок. Те, сочные даже на вид, румяные, гладкие, раскатились по мостовой. Прохожие кинулись их подбирать, кто обратно в корзину, кто себе в карман. Я извинилась и поняла, что женщина меня не слышит. Она торопливо складывала фрукты в корзинку, что-то бормоча под нос и никак на меня не реагируя. Я пробовала спросить что-то у другого прохожего. Тот же результат. Я целую ночь провела, пытаясь обратить на себя внимание жителей города. Потом смирилась и махнула на это рукой. Не так уж мне это и нужно. Так даже проще. Можно заходить в лавчонки или мастерские, беспрепятственно заглядывать в чьи-то сады, не задумываясь, а не попросят ли меня отсюда. Можно было не думать, как я выгляжу, опускаясь на мостовую на колени, чтобы разглядеть особенно красивый камешек в ней. Город словно разрешал мне быть самой собой в полной мере.

Но не обошлось и без открытий. Я отдыхала в сквере на скамейке, когда к моим ногам подкатился веселый полосатый мяч, а затем детский голос произнес: