Илья Бахмутский - Переплетение жизненных дорог

– Он только что у неё из сумки кошелёк украл и у него всё из карманов вытащил, – возмущённо сказала Лена.

– Сами виноваты – нажрались, как свиньи, – сказал Борис. – Но ты за него не переживай, он за день всё отобьёт, он в автосервисе работает, к нему всегда очередь…

– А этот шакал знает, где людей шмонать, он с одного такого «пассажира» возьмёт больше, чем с полного троллейбуса с инженерами и пролетариями, на работу едущими.

– Ну, долго он тут не погарцует, нарвётся на кого-то – на куски порвут. Люди приходят сюда отдохнуть от трудов праведных за карточными столами, мясными прилавками, барными стойками, на спортивных площадках, в меховых цехах и на мебельных базах, от сложных операций с иностранной валютой и «берёзовыми» чеками. Или такие, как мы с тобой, Вовка: я – простой таксист, получивший сегодня щедрые чаевые, а ты – простой ученик 9-го класса, которому мама с папой дали денег на дорогой прикид и на то, чтобы сводить в бар такую красивую и умную девушку, как Лена, – и он, и Боря, и женщины весело рассмеялись.

Вовик понял, что сидящие за столом или догадывались, или были посвящены, что Мишаня живёт не только на те деньги, которые зарабатывает, крутя баранку.

– Надо пойти этого козла Руслану показать, пусть запомнит его поганую рожу и больше сюда не пускает.

– А Руслан – это кто?

– Видел, такой здоровый бугай в сером пиджаке со значком КМС минут десять назад мимо проходил?

– Видел. А он кто?

– А он называется «администратор», а по простому – вышибала. Тут народ рисковый и гонористый собирается, работы у всех нервные, а ещё и алкоголь со дна души всякую муть подымает. Вот и начинают, как в мозгах стемнеет, непонравившиеся портреты под свой вкус перемалёвывать. И вместо кисточки – кулак, как инструмент созидательный, помогающий новый образ вылепить. Тут и Руслан сразу подваливает и всех на задницы рассаживает. Правда, в прошлом году тут такое месилово было, что и по его голове битой бутылкой прошлись…

Через какое-то время, занятое разговорами, шутками, анекдотами, питьём шампанского и поеданием пирожных, Мишаня спросил Вовика:

– Пройтись не хочешь?

– Да уж и нужно бы, часа два как сидим.

Они вышли в вестибюль, где тоже было полно народу, тусующегося и между собой общающегося. Мишаня открыл дверь в туалет и зашёл первым. Селиванов топал сзади и замешкался, придерживая тяжёлую дверь. А замешкался он по причине того, что, случайно посмотрев в сторону, увидел в дальнем конце коридора «клетчатого», разговаривающего с кем-то до боли знакомым. «Так это же Генка Копьё! – узнал Вовик. – Наверное, прав был Серый, когда про его воровские дела рассказывал. Тут всё наглядно – вор к вору…» В этот момент из туалета вывалился пьяный мужик и с криком: «Когда, с-сука, деньги отдашь?» – схватил Вовика пятернёй за лицо. Ощутив на лице потную и вонючую ладонь, Вовик среагировал мгновенно – правый апперкот и левый боковой в голову. Мужика крутонуло вокруг своей оси, и он, полетев на пол, увлёк за собой другого, пытавшего его удержать. Они с шумом грохнулись на паркет, и второй закричал, вытягивая вверх руку:

– Извините-извините-он-бухой- он-перепутал-не-бей те-его-не-бейте!

Тут послышался грубый окрик:

– А ты что это тут руками размахался? Тебя выбросить отсюда? – и Вовик увидел мощную фигуру в сером пиджаке со значком КМС, надвигающуюся прямо на него.

Он отскочил назад, на всякий случай разрывая дистанцию, и обескураженно сказал:

– Он первый на меня напал, я только дверь в туалет открыл, а он на меня бросился.

Руслан остановился, посмотрел на барахтающуюся на полу бухую пару, потом на Вовика, и на секунду задумался, прикидывая, как всё произошло. Тут из туалета вышел Мишаня и встал на пути Руслана, прикрывая спиной Вовика. Он широко улыбнулся, развёл руки в стороны и сказал:

– Руслан, давно не виделись, как дела?

– А-а, Мишаня, здорово. Этот с тобой, что ли?

– Да братишка мой двоюродный. Привёл парня ваш бар показать, а на него сразу нападают, с кем-то путают, долги требуют…

– Да он у тебя «не дурак» подраться, я смотрю. Эй, ты, слышь, у кого тренируешься?

– У Вячеслава Васильевича…

– А-а, повезло тебе, привет от меня передашь.

– Руслан, тут один пьяных шмонает, по сумкам и по карманам. Я его хотел тебе показать, чтобы ты был в курсе.

– Покажи.

– Вон он стоит в клетчатой рубашке возле лестницы, – сказал Вовик, кивнув головой в нужном направлении. Руслан почти минуту пристально разглядывал «клетчатого».

– Я его раньше здесь не видел. Хорошо, что показали. Запомнил.

– А вы второго не знаете? – спросил Вовик.

– Второго тоже не видел, а ты знаешь его?

– Да один раз столкнулся. Мой товарищ о нём знает. Он под стать этому «клетчатому».

– Что, из таких же?

– Так мне сказали…

– Тогда второго тоже запомним. Если какой базар начнётся, будем знать, кому предъяву делать. Ну всё, мужики, мне пора, работа не ждёт, – сказал Руслан и пошёл по направлению к компании, где, судя по громким голосам и крепким выражениям, обстановка уже накалилась до предела.

Мишаня отправился обратно за стол, а Вовик – в туалет. Выйдя через несколько минут, он нос к носу столкнулся с Генкой и «клетчатым». Генка сперва равнодушно мазнул по Вовику взглядом, слегка задержался на красивом батнике и новых джинсах, но потом, наверное, узнав, удивлённо поднял брови.

– Эй, кореш, здорово.

– Здорово, – сказал Вовик.

– Ну шо, вы с друганом того фарца, который Кудю порезал, не отловили для нас?

– Он, наверное, всё-таки не из нашей школы, у нас такого нет.

Генка стоял, как будто над чем-то думая и при этом ощупывая Селиванова с ног до головы своим пронзительным взглядом.

«Не зря у него кличка такая, смотрит так, будто проткнуть хочет», – подумал Вовик.

– Слушай, кореш, – вкрадчиво и тихо сказал Генка, – я смотрю, на тебе прикид богатенький, и в такие дорогие места ты ходишь, да небось и с тёлкой. А может, это ты Лёню порезал, а потом переоделся и подстригся быстренько, и нам втираешь, что ты школьник обычный, а сам капустой под горло зафарширован?

Вовик потерял дар речи от такой наглой клеветы и ошарашенно уставился на Генку, даже не зная, что сказать. Что он тут ни при чём, было настолько очевидно, что Вовик даже не искал слов в своё оправдание. «Это потому что мои шмотки дорогие, они думают, что у меня родители при бабках и внаглую будут пытаться на меня Лёнькину «руку» повесить. А ведь действительно, зачем им кого-то искать – ноги сбивать, глаза портить, – когда вот он я, перед ними стою. И Толян, если надо, подтвердит, что это я был, и Кудя прозреет и меня узнает, – и тут Вовик вспомнил, как хорошо приложил Генку кирпичом по голове, и как-то сразу спокойно подумалось: – Я тогда вас, гадов, сделал, ну и сейчас что-нибудь придумаю». И он обезоруживающе улыбнулся и сказал честным комсомольским голосом: