Елена Фошина - Рассветная песня барда

– Успела, – улыбнулась Марина. – У родителей огород сажала.

– Майский загар, – покивала Олеся.

До обеда посетителей было не слишком много, и Марина успела выслушать, как весело Олеся с дочкой и новым другом провела праздники. Ну, новым Григория можно было считать условно: вместе они жили уже года полтора. По воспоминаниям Марины, это был самый долгий Олесин стаж в отношениях. Даже с бывшим мужем – а Олеся, в отличие от ровесницы Марины, успела побывать замужем, родить дочь, развестись и поменять ещё пару ухажёров прежде, чем на горизонте появился Он, – прожила она меньше одного года. Марина относилась к Грише без иронии. Она согласна была с Олесей: главное, что мужчина любит твоего ребёнка.

После обеда, во время которого, уплетая за обе щёки испечённые вчера мамой пирожки, Марина опять выслушала кучу комплиментов от коллеги в адрес своей не восприимчивой к мучному фигуры, в дверь заглянул молодой мужчина. Он был бы совершенно обычен для обеих девушек, даже несмотря на элегантный светло-кремовый костюм-тройку, в которых не часто щеголяли заходившие в контору мужчины, если б, открыв дверь, не произнёс озадаченно:

– День добрый, девушки, а я к Перовской…

– К вашим услугам, – ответила Марина.

Мужчина сделал шаг назад, прочёл фамилию на табличке:

– Прошу прощения… А Татьяна Дмитриевна?

– Татьяна Дмитриевна на пенсии. Я – вместо неё, – ответила Марина.

– Увидел фамилию, – смущённо сообщил молодой человек, присаживаясь. – Однофамильцы?

– Она моя родная тётя, – разглядывая какие-то документы, пояснила девушка. – Что у вас?

– Доверенность на совершение сделки.

Некоторое время они молчали.

– Давно она на пенсии? – спросил клиент, глядя, как Марина, всё проверив, передаёт его документы помощнице.

– Три года.

– Невозможно поверить! Татьяна Дмитриевна – такая молодая и красивая женщина.

– Она сразу покинула свой пост, как только исполнилось пятьдесят пять, – Марина улыбнулась: мужчина был прав насчёт её тёти.

– Понятно, – кивнул он в ответ. – Столько перемен за эти годы. Я месяц всего, как вернулся. Четыре года не был в городе.

– Путешествовали? – поинтересовалась Олеся.

– Можно и так сказать. Жил за границей.

Марина скрыла смешок: такое впечатление произвела последняя фраза на Олесю.

– Распечатала? – спросила она помощницу. – Всё, теперь печать и подпись, – Марина тщательно и размашисто расписалась, скрепила доверенность гербовой печатью и протянула посетителю документ. – Всего доброго.

Олеся постояла возле окна, дождавшись, пока молодой человек сел в свою машину:

– Что за марка? – она оглянулась, но Марина пожала плечами. – А, точно: ауди! Вон колечки спереди. Подумать только: четыре года прожил за границей! Интересно, чем он занимается? Какой мужчина, Марин!

– И с чего такой восторг?

– Между прочим, – шепнула Олеся, потому что вошёл следующий клиент, – не женат. Тридцать лет. И, – она наклонилась почти к уху подруги, – никаких детей!

Марина потрясённо воззрилась на неё: вот и давай ей в руки чужие паспорта!

Она плыла. С наслаждением отталкивала ногами тёплую, согретую летним солнцем воду, рассекала её руками, держа голову над речной гладью и любуясь красотой незнакомого пейзажа. Место было живописное. Берега заросли лесом. Кое-где деревья росли прямо у самой воды, скрепляя своими обнажёнными корнями землю под обрывом или купая в реке свои гибкие зелёные ветви. Нигде не было видно ни одной полосочки песчаного пляжа. Это удивило девушку, но она отчего-то уверенно плыла к берегу, словно знала, где ей необходимо выйти на сушу.

Выходя из реки, она оглянулась: река была широкая. Открывшийся перед нею вид поражал величием могучих деревьев, лиственных и хвойных, некоторые из которых она прежде никогда не видела. От реки до близкого леса вела неширокая земляная дорожка.

Ей было сейчас невыразимо хорошо. Она вздохнула всей грудью, удивляясь свежести и непривычно богатому ароматами воздуху. Хотелось петь, высоко подняв голову и любуясь летавшими в синем просторе птицами.

Привычным движением завела руки назад, скручивая жгутом и выжимая мокрые волосы, и вдруг замерла от неожиданности: волосы были длинные! Не просто длинные, а ниже пояса! Она в смятении опустила руки, оглядела себя: от шеи до колен на неё была надета белая рубашка, сотканная из непонятных волокон. Рубашка была мокрая и плотно облегала её стройное тело. Вот почему так свободно и необыкновенно приятно было в воде – на ней не было купальника!

Испугавшись не на шутку, она осмотрелась: на широком плоском камне была аккуратно сложена одежда. Её?! Сотканный из более жёстких нитей вышитый сверху и снизу сарафан она видела впервые. Поблизости никого не было. Девушка подошла к реке, чтобы увидеть своё отражение и, наконец, успокоиться. Но то, что она увидела, заставило её вскрикнуть и отпрянуть назад. Из воды на неё смотрела… другая! Похожая на неё чертами лица, но вместо привычного каскада до плеч лицо её обрамляли длинные-длинные, слегка волнистые волосы, разделённые прямым пробором над высоким ясным лбом, на который не падала чёлка.

«Что это?» – прошептала она, прижимая ладони к лицу, но отражение смотрело на неё, не двигаясь, и серые глаза его были полны тепла.

Марина громко вскрикнула, зажмурилась и побежала прочь, путаясь в длинном полотнище рубашки. Запутавшись, она споткнулась и упала. И это падение заставило её открыть глаза: вокруг было темно.

Была ночь. Она сидела на своей собственной кровати, укутанная в сбившийся пододеяльник. Уличный фонарь находился слишком далеко от её окна, и ей пришлось включить ночник. Ну, конечно же, это был просто сон! Однако на душе у девушки отчего-то по-прежнему было тревожно.

Проворочавшись до утра, на работе она еле дождалась обеда и, зевая, попросила Олесю, зашедшую в соседнюю с кабинетом комнату на звук закипевшего кофейника:

– Налей и мне чашечку!

– Ты ж не любишь кофе, – удивилась Олеся. Спустя пару минут она позвала Марину.

Усевшись за небольшой столик, едва умещавшийся в комнатке между холодильником, мойкой и окном, Марина снова зевнула и, сморщившись от запаха кофе, сделала глоток.

– Не выспалась, – пожаловалась она.

Олеся расплылась в улыбке. Она-то знала, что обычно Марина спит как младенец или как человек с абсолютно чистой совестью. А тут!

– Признавайся: кто он? – подвинувшись поближе, заговорщически прошептала она.

– Кто? – Марина добросовестно пила кофе.

– Причина твоей бессонницы!

Марина не отреагировала на шутку подруги. Подумав, стоит ли рассказывать столь незначительный эпизод, она всё-таки решила поделиться: