Елена Фошина - Рассветная песня барда

– Мне сегодня ночью приснилась девушка…

– Девушка?! Ну, ты, мать, даёшь! – Олеся притворно закатила глаза. – Нет, срочно замуж! А то тебе уже девушки стали сниться!

– Да ну тебя, – засмеялась Марина и встала, чтобы достать из холодильника принесённый из дома обед.

В самом деле: мало ли что присниться может? А ей совсем не хотелось быть мишенью для Олесиного юмора.

Девушки сидели на мягком ковре из сочной зелёной травы в кружевной тени высоких деревьев. Полуденное небо радовало почти полным отсутствием облаков, но и в ненастье находили здесь свою прелесть: частые, но не затяжные обильные дожди поили леса и луга, наполняли родники, заставляли быстрее течь многочисленные ручейки и сохраняли полноводной широкую спокойную реку.

А сегодня было ясно. Девушки плели венки. Не развлечения ради – со всею серьёзностью относились они к этому занятию. Цветок к цветку, травинка к травинке, выбирали самые красивые и ароматные, каждый лепесток согревая нежным взглядом. В стебли гибкие вплетали ленты разных цветов. Оттого особенно нарядными смотрелись венки.

Изредка какая-нибудь из красавиц поднимала глаза на Мирославу. И та плела венок – из голубых и сиреневых цветов. А взгляд её часто отвлекался от рукоделия и направлялся в сторону берега. Все знали, о чём – вернее, о ком, – думала Мирослава.

Завершив занятие, девушки с песней поднялись и направились к реке – опускать венки в воду, чтобы течение унесло их в дали дальние – к милым суженым, с мечтами о которых творили девицы поделки свои.

Мирослава одна не стала венок в реку бросать. Бережно в обе руки взяла и пошла по тропинке к другой части берега, скрытой зарослями камыша и ивы. Оттуда послышался ей плеск воды и смех. Красивый юноша купал в реке своего коня.

Мирослава остановилась. Почувствовав её присутствие, юноша обернулся и побежал по воде, а конь помчался рядом, окатывая его с ног до головы. Каштановые волосы молодого человека намокли, карие глаза искрились весельем.

– Мирослава! – воскликнул он, подбегая и беря её за локти.

– Это тебе, – сказала девушка, поднимая венок над высоким лбом суженого и надевая на влажные его волосы.

Ни разу ещё она не плела ему венка, и парень с удовольствием наклонился над водной гладью, чтоб увидеть своё отражение.

Все знали в селении, что вчера только сын старосты Данияр позвал Мирославу замуж. И что она согласилась. Это было счастливое событие для всех. Священное. Новая семья скоро появится – новое Любви Пространство расцветёт живыми растениями и наполнится голосами нарождающихся детей – потомков Великого Рода Человеческого.

Робко прислушивалась к своему сердцу Мирослава, представляя своё будущее с Данияром. Был он красив, высок ростом, смел, ловок и весел. Двумя годами всего старше невесты своей, рос он по соседству, в играх общих служил товарищем, а теперь вместе им по жизни идти предстояло – рука об руку.

С нежной улыбкой смотрела на жениха своего Мирослава, привыкая видеть его в новом качестве, отчего тепло и радостно становилось у неё на душе. Они и не заметили, как ясное небо вдруг потемнело от тучи, невесть откуда появившейся.

– Неужели дождь начнётся? – спросила Мирослава.

– Бежим?! – воскликнул Данияр, беря её за руку и хлопая по гладкой шее гнедого жеребца. И они побежали прятаться от внезапного дождя в густую чащу леса, счастливые и безмятежные, как дети, которыми были ещё вчера.

– Я позвонила сегодня Тане. Она обещает приехать, – сказала Елена Васильевна, входя в зал.

Муж её, видный пятидесятидвухлетний мужчина массивного телосложения, но довольно подтянутый, высокий, с орлиным – или, как родственники говорили, греческим – профилем смуглого красивого лица, с седеющими чёрными волосами, отложил на диван газету и очки:

– Ага, значит, помещица согласилась ранчо своё бросить ради нашего юбилея. И надолго приедет?

– Не спрашивала. Главное, на юбилее будет. Соскучилась уж по ней, – все знали, что у Елены Васильевны были прекрасные отношения со старшей сестрой мужа.

– Ну да, как начиталась этих книжек и отчалила, так и редко приезжает, – согласился Владимир Дмитриевич. – Не знаю уж, вон к племяннице любимой и на день рождения-то не жалует. Всё деньгами на подарки отделывается.

– Да ладно тебе, пап, – возразила Марина, сидевшая с ногами в мягком кресле и листавшая взятую с журнального столика книгу. – Она же говорит, что в городе ей не нравится. Уж лучше мы выберемся к ней как-нибудь. Воздухом свежим подышим. А дни рождения свои я и сама отмечать не люблю – знаешь же!

– Раньше нравилось в городе, теперь не нравится, – усмехнулся отец, снова беря газету и водружая очки на нос. – А Витины?

– В Питер звонила тоже, – ответила мама. – У Веры гипертония обострилась. Мальчишки её на работе заняты…

– Ну да, Питер – не ближний свет, – согласился Владимир Дмитриевич. – Привет от меня передала? Сам как-нибудь Вере позвоню.

– Передала. И от неё привет. От Никиты и Дениса – тоже.

– Как они там? – Марина отложила книжку. Она уже несколько лет не видела семью своего дяди Виктора, старшего брата папы и тёти Тани, которого не стало шесть лет назад.

– Так же работают. Дети учатся. У Никиты старшая в последний класс пойдёт, – ответила мама. – Если б мать ещё не болела. Говорит мне: сами приезжайте, вы молодые, здоровые.

– Ага, особенно Татьяна в своём поместье, – улыбнулся папа.

– Чего ты смеёшься? – подошла к нему Елена и взъерошила волосы на макушке. – Правильно делает твоя Татьяна. Пока мы тут выхлопными газами дышим и воду хлорированную пьём, она здоровеет и молодеет.

– И вообще, мне её книжки нравятся! – сказала Марина.

– Ну-ну, – ответил отец. – Как их там: кедровый звон что ли?

– Сам ты звон! «Звенящие кедры России», – смеясь, поправила дочь.

– И мне нравятся, – поддержала её мама. – Хоть и сказка наверно, но как хорошо на душе, когда читаешь…

– А мне они не кажутся сказкой, – задумчиво сказала Марина. – Не зря же столько людей свои поместья строят. Поселения целые создают.

– Романтики, – протянул папа, снова погружаясь в чтение газеты.

Так бывает каждую весну: после жарких дней в середине мая наступают холода, а как же не хочется доставать из шкафа тёплую верхнюю одежду! Вот поэтому Марина мёрзла, идя по тротуару с прижатой локтем сумочкой и пряча пальцы в рукава бежевого кардигана. Она собиралась зайти в ближайший магазин, чтобы купить еды и заодно погреться, а там и до дома – рукой подать, как вдруг её окликнули из приостановившейся рядом машины:

– Марина Владимировна, здравствуйте! Садитесь, подвезу.

Она обернулась: из блестящего, цвета кофе с молоком, ауди, приоткрыв дверцу, выглянул тот самый недавний клиент, по поводу которого Олеся уже несколько раз высказывала Марине свои восторги.