Алексей Ильин - Одинокий кипарис

– А это еще кто? Вас тут двое, что ли? Ну все, сейчас вас доставят куда надо. Эй, Берта!

– Постойте! – взмолился Костя. – Мы заплатим, если хотите, но только не надо полиции. Мой друг просто выпил лишнего в баре тут рядом, понимаете? Я сейчас заберу его, и мы уйдем. Простите нас, мы можем вам заплатить.

Дэн снова попытался подняться на ноги, однако ему это опять не удалось. Очередной рвотный позыв заставил его скрючиться на газоне.

– Ну уж нет, вы мне надоели! – проревел хозяин лужайки. – Эй, Берта, где ты там?! Вызывай полицию!

На крыльце показалась толстая краснощекая женщина. Она с испугом уставилась на распластавшегося посреди лужайки Дэна и на Костю, который безуспешно пытался поднять его с газона.

– Это еще кто такие?! – проворчала она.

– Какая-то пьянь к нам забрела и испортила мою лужайку, – ответил старик. – Ну все, иди, звони в полицию!

Виктор вышел на улицу и зажмурился от ударившего в глаза яркого солнечного света. Резвый лабрадор Пенни изо всех сил тащил его вперед, в свой любимый парк с прудом, но Виктор потянул поводок на себя, чтобы слегка умерить пыл любимой собаки. Он не спеша вытащил из нагрудного кармана солнцезащитные очки и тщательно протер их носовым платком.

– Ты уже пошел, дорогой? – послышался из кухни звонкий голос жены. – Слишком долго не гуляй, тебе нельзя переутомляться. Приходи к обеду, слышишь?

– Да, слышу, золотце, – откликнулся Виктор. – Не волнуйся, мы только в парк и обратно.

Пенни начал жалобно скулить, умоляя своего хозяина поскорее отправляться к заветному пруду. Виктор улыбнулся и дружески кивнул псу.

– Какой нетерпеливый ты у меня! Не торопись, наплаваешься еще в своей луже.

Поправив очки и бейсболку, Виктор побрел по тихой улице по направлению к парку. Было раннее субботнее утро, и тихий аризонский городок с красивым названием Лоун-Сайпресс 6 6 Lone cypress (англ.) – одинокий кипарис. постепенно пробуждался ото сна. Виктор с улыбкой кивнул своему соседу, красноносому механику Джеку, который выкатывал на лужайку газонокосилку. Затем приветливым кивком поздоровался с другим соседом – барменом Сэмом, который сидел на своей широкой веранде и неспешно попивал утренний кофе. Мимо пробежала толстушка Несси, которая безуспешно пыталась сбросить лишние килограммы, изматывая себя беговыми тренировками.

Завернув за угол, Виктор нос к носу столкнулся с пожилой незамужней дамой, мисс Пэддингтон, которая в этот час всегда направлялась в сторону церкви.

– Доброе утро, мисс Пэддингтон, – вежливо поздоровался Виктор.

– Доброе утро, – ответила дама, натянуто улыбнувшись.

«Все как обычно, по часам и минутам, – подумал Виктор, продолжая путь в парк. – Интересно, изменится ли тут что-нибудь лет через десять или двадцать?»

Виктор настолько привык к безмятежному, однообразному быту маленького городка, к размеренному ритму его ежедневной жизни, что ему страшно было даже представить какие-то резкие перемены в этом устоявшемся порядке. Если бы в эту минуту он не встретил бегущую по тротуару Несси или направлявшуюся в церковь набожную мисс Пэддингтон, то он бы наверняка почувствовал какой-то дискомфорт или даже легкую тревогу.

Ему нравилась такая жизнь. Веселая собака, любящая жена и спокойные соседи – что еще нужно для достойной старости? В конце концов, в его прошлой жизни было столько стрессов и волнений, столько утомительной нервотрепки, что он заслужил немного покоя на ее финальном этапе.

В парке было тихо и пахло свежескошенной травой. Виктор спустил Пенни с поводка, и пес радостно бросился к заветному пруду. Через несколько секунд он уже плескался в мутной воде, громко фыркая и пугая сидевших на деревьях птиц.

Виктор медленно подошел к пруду, уселся на скамейку и достал из кармана пачку сигарет. Врачи запрещали ему курить, но он отнюдь не всегда следовал их запретам. «К черту врачей! В конце концов, зачем отказывать себе в удовольствии, если знаешь, что скоро все закончится?»

Над водой колыхалась белая голова Пенни, который продолжал наслаждаться купанием, спасавшим его от изнуряющей жары. Виктор выпустил изо рта густую струю табачного дыма и огляделся по сторонам.

– Как же хорошо, – тихо произнес он. – Как хорошо.

Он с радостью подумал о том, что уже завтра увидит своего любимого сына и столь же любимого племянника. Хорошо, что они согласились приехать к нему. Хорошо, что они в этот момент вместе, наслаждаются поездкой по Америке, дружески общаются. От этих мыслей Виктору становилось тепло на душе, и он невольно улыбался.

Его сыну уже двадцать семь, он совсем взрослый. А ведь совсем недавно был грудным младенцем.

Виктор снова погрузился в воспоминания. В последние дни он особенно часто думал о своем прошлом, вновь и вновь прокручивал эпизоды своей сумбурной, так быстро пролетевшей жизни.

Память перенесла его почти на 30 лет назад, в лето 1982 года, которое он провел в санатории на черноморском побережье после защиты кандидатской диссертации.

* * *

Море было спокойным и освежающе прохладным. Нужно было успеть искупаться, пока пляж не заполонили сотни отдыхающих. Виктор задержал дыхание и нырнул. Он любил плавать, особенно под водой. Плавание давало ощущение какой-то невероятной легкости, расслабленности.

Долгие часы, проведенные в читальных залах и в тесной комнате, заваленной книгами по истории, остались позади. Теперь можно было на пару недель полностью отключиться от всего этого, забыть о Великой французской революции, не думать про Марата и Робеспьера, про Вареннский кризис, взятие Бастилии и казнь Людовика XVI. Можно было просто плавать в море, расслабляя свои затекшие от долгой сидячей работы руки и ноги.

Виктор чувствовал себя на вершине успеха. Ему было 28 лет, он блестяще защитил диссертацию и скоро станет выдающимся историком, крупным специалистом по истории Франции XVIII века. Его работы будут переведены на разные языки, его пригласят выступить с лекциями в Сорбонну или Оксфорд… В общем, его несомненно ждет большое и прекрасное будущее.

Наплававшись вдоволь, Виктор вышел на скользкую гальку, вдохнул полной грудью свежий, пропитанный йодом морской воздух и улегся на расстеленное на камнях полотенце, подставив лицо под лучи мягкого утреннего солнца. Было всего семь утра, на пляже царила тишина. Отдыхающие обычно подтягивались часам к девяти, когда вода уже не была такой прохладной, а солнце жарило на всю катушку.

Виктору быстро наскучило лежать и загорать, он встал и начал прохаживаться по пляжу. За небольшой уютной рощей, тянувшейся вдоль моря, виднелись белые корпуса санатория. Виктор поселился в самом скромном и дальнем корпусе, из окон которого моря почти не было видно. Он старался проводить в своей тесной санаторской палате как можно меньше времени – после долгих однообразных месяцев изнурительной кабинетной работы ему хотелось избегать закрытых пространств.