Виктория Булдашова - Осень давнего года. Книга первая

«Ага! – слезливо подвывала Лариса. – Вон они, образованные, на рынке продавцами стоят, да еще за счастье считают, что приняли их на денежную работу. Я эту Наташу, которую сегодня хозяйка ругала, немного знаю – она в параллельном классе училась, круглая отличница была. Учителя ее хвалили, директриса говорила: „Гордость школы!“ Наташка меня не вспомнила, конечно. Отпетых двоечниц, как я, в школе вообще не замечают… Ну, вот зачем девчонка хорошо училась, скажи? Да еще и наверняка институт закончила, раз в НИИ работала?» – «Ох, глупа ты, Ларисонька, – качала головой мать. – Одно слово – дитя. Не хватает у твоей матери грамоты, чтобы объяснить тебе, зачем нужно образование. Смолоду мне не пришлось учиться, хотя способности-то были, да и желание тоже. Но мать не пускала меня в школу, младших нянчить заставляла – а их в семье пятеро было. Как руки-то, бывало, отвихаешь, малышей таская, не приведи Господь! Вот и пришлось мне ученье бросить и всю жизнь потом с детьми водиться. Хорошо, хоть это я умела да любила, а иначе хоть с голоду помирай с отцом твоим непутевым! Головой думай, милая! Не все ведь, что ты на поверхности видишь, истинная правда. Глубже учись смотреть, доченька!» – «Как это?» – таращила глаза Лариса. Дарья Федоровна грустно вздыхала и разводила руками.

Впрочем, пока Сашкина бабушка была жива и относительно здорова, семья Иноземцевых благоденствовала. В доме царила чистота, на плите стоял горячий обед, пахло вкусными плюшками. Маленький сын Ларисы и Сергея был сыт, здоров и весел. Он обожал свою бабушку, слушался ее беспрекословно, а маму считал кем-то вроде старшей подружки. Да, она вроде бы и есть. С родительницей бывает интересно поиграть, она поможет решить трудную задачку, но… Вот только что мама сказала, грозно вращая глазами: «Сам решай пример, он легкий! Через пять минут проверю!» Мальчик послушно склоняется над тетрадкой. Со двора раздается крик: «Лариса, выходи! Мы уже тут, у подъезда! Ты что, забыла про пикник? Давай быстрее, а то вино греется!» Саша подходит к окну и видит: внизу стоят три машины, а возле них – развеселая толпа незнакомых теток и дядек. Они смотрят вверх и призывно машут руками. В прихожей хлопает дверь: мама ушла. Мальчик, довольный, идет к столу и отодвигает тетрадь с примером подальше – чего над ним мучиться? Мамы теперь не будет до самой ночи. А ночью она, придя чуть навеселе, уже не вспомнит про Сашину математику. Родительнице будет не до того – бабушка станет ее ругать, говоря: «Ты что это, доченька, опять к бутылочке приложилась?! По отцовским стопам, никак, пошла?» Мама будет плакать и обещать больше не ездить на пикники… А он тихонько прокрадется в маленькую комнату, нырнет под одело и притворится спящим. Мама с бабушкой после шума заглянут к Саше, и бабуля тихо скажет: «Вот, опять твой сынок без мамы уснул, сердешный. И уроки ты у него не проверила, Ларисонька. Дурно это, никуда не годно, понимаешь?» Хитрый мальчик незаметно улыбнется и подумает: «И вовсе не дурно. Наоборот, хорошо. Примеры такие трудные были, ну их на фиг! А я зато и на улицу сходил, и мультики смотрел целый час, пока баба Даша ужин готовила».

Все резко и непоправимо изменилось, когда несколько лет назад Дарья Федоровна начала сильно хворать. Женщина крепилась, старалась не слечь окончательно, из последних сил делала работу по дому. Испуганная Лариса ходила за ней по пятам и просила: «Мам, ну ляг, пожалуйста. Я сама, что ли, суп не сварю?» Бабушка обессиленно опускалась на диван, Лариса бежала на кухню. Через минуту баба Даша шептала посиневшими губами: «А у Сашеньки-то на футболке рукав почти оторвался. Будто настоящий беспризорник мальчишка с улицы пришел. Пойду зашью», – и семенила к шкафу, где стояла коробка с нитками. Видно, не умела бабуля отдыхать и спокойно лечиться… Через два месяца Дарья Федоровна умерла. Приехал срочно вызванный домой с Севера Сергей Георгиевич. Он, стараясь скрыть слезы, торопливо распоряжался похоронами – ведь на это скорбное дело отводилось только три дня, а один из них отец уже пробыл в дороге. Красный гроб стоял на табуретках в «зале». Лариса бродила по квартире, натыкаясь на стены. Зареванный Саша, сгорбившись в углу дивана, впервые в жизни почувствовал: он страшно одинок и, кажется, никому не нужен… Бабушку похоронили. После поминок отец с матерью заперлись в маленькой комнате. Мальчик слышал, что они напряженно спорят. Лариса твердила: «Я не могу одна справляться с ребенком, не могу! Сашок уже большой, и он меня не слушается, понимаешь?» Сергей Георгиевич сердито шептал: «Ты что, пятилетняя? Саша тебе сын, в конце концов. Призови его к порядку! Я знаю, какое это горе – родного человека потерять. Я с радостью остался бы дома, утешил тебя в горе, поверь! Но надо возвращаться на „вахту“. Иначе меня уволят с работы, а за квартиру еще столько платить… Ну, соберись с силами, хорошо?» На прощанье отец крепко обнял Сашу и сказал: «Держись, сын. Мы же с тобой мужчины! Береги маму, слушайся ее. Ничего не поделаешь, я должен ехать. Если не заработаю денег, банк отнимет квартиру, и мы окажемся на улице. Давайте же все вместе не допустим этого, Сашок».

И вот началась совершенно другая, странная жизнь! Первое время, казалось, она еще катилась по знакомой, накатанной колее. Лариса будила сына по утрам, кормила его завтраком, провожала в школу, ласково встречала после учебного дня, проверяла у мальчика уроки. В доме регулярно стиралась и гладилась одежда, проводилась уборка, готовился обед. Но все это Лариса делала с огромным трудом, как бы через силу. Часто Саша заставал ее рыдающей. Мама повторяла, как заведенная: «Одна, совсем одна! А если что случится, куда я кинусь?! Кто поможет, совет подаст? Ничего я не знаю и не умею! Как жить будем, сынок?» Мальчик потерянно молчал. Спустя недолгое время Лариса опять начала пропадать из дома. Оказалось, она усиленно занялась новыми знакомствами. Только если раньше друзья и подруги общались с Ларисой где-то далеко, на стороне, то теперь… Они стали являться домой – и в любое время суток! Сколько раз Саня просыпался ночью от громких голосов и хохота в соседней комнате! Там звякала посуда, гремели отодвигаемые стулья. Через щель под дверью к нему в комнату просачивался едкий табачный дым…

Впрочем, часто гости приходили и днем. Саша вглядывался в посетителей и старался понять: что интересного мама в них нашла? Эти люди казались ему до тошноты глупыми и скучными. Во всяком случае, думал мальчик, из них ни один мужчина и ни одна женщина в подметки не годились его папе – самому умному, доброму и сильному человеку на Земле! Но он, к сожалению, почти постоянно пребывал далеко от Омска.

Между тем Лариса, увлекаясь все больше и больше общением с приятелями, стала забывать про Сашу. Она где-то пропадала по целым дням, а в доме иногда не было и куска хлеба. Деньги, разумеется, у Ларисы имелись – ведь отец на Севере зарабатывал достаточно, чтобы его семья не нуждалась, но… Лариса, казалось, не считала Сашу человеком, интересным для себя. Действительно, чему у мальчика можно было научиться? Он был маленьким и не «умел жить», как мамины друзья. Саша, оставшись в одиночестве, сначала плакал и пытался искать Ларису у ее знакомых. Но мамы там почему-то не оказывалось, и никто не знал, где она находится в данный момент. Саша замкнулся, стал угрюмым и раздражительным. Впрочем, к приезду отца их дом преображался: покупалась еда, исчезала пыль в углах, отстирывалось грязное белье, а самое главное – Лариса постоянно была дома! Она, словно спохватившись, много разговаривала с Сашей, расспрашивала мальчика о его делах, готовила любимые блюда сына… За эти чудесные часы внимания и любви мальчик прощал Ларисе все! – Саша никогда не рассказывал приехавшему отцу о том, как горько, одиноко и голодно он теперь живет. Папа возвращался домой – и прошлые беды словно отступали в тень небытия! Лариса даже не вспоминала о своих друзьях – они совершенно исчезали из ее жизни. Мама общалась с «дорогими мужчинами» – так, с оттенком гордости, она называла Сергея и Сашу в те короткие недели, когда приезжал муж. А мальчик в страхе считал время до папиного отбытия назад, на «вахту». Вот, еще три, два… Еще один, последний день, и Саша опять останется один! Сергей, замечая печаль сына, обнимал его, говоря: «Не грусти, Саня! Я очень хочу остаться с вами! Но, сам знаешь, не могу. Недолго уже осталось платить за квартиру, потерпи еще чуть-чуть. Слушайся маму, и все будет хорошо». Мальчик усмехался и думал: «Да я бы с радостью слушался. Но кого? Маму скоро и дома-то не увидишь»… В такие минуты мужество оставляло его, и мучительно хотелось крикнуть: «Папа, не уезжай! Мне трудно без тебя жить, просто до ужаса тяжело. Матери я вообще не нужен, когда ты в отъезде!» Но Саша всегда помнил слова бабы Даши о том, что его мама – не наигравшийся в детстве ребенок. И мальчику становилось жаль Ларису – ведь как ей попадет от Сергея Георгиевича, если он узнает о частых отлучках жены из дому! Еще, пожалуй, откажется папа от «вахты», чтобы навести порядок в семье! А как тогда выплачивать долг за квартиру? И Саша, пересиливая себя, молчал. Они провожали Сергея Георгиевича в Надым, и Лариса опять бросалась к своим друзьям. Или, наоборот, в квартире ступить было негде от набежавших гостей – но в этом случае в холодильнике хотя бы появлялась еда, и даже в весьма большом количестве.