Анастасия Этингова - История одного фельдшера

Когда Витя выходил из вагона, его взгляд остановился на женщине, на голове которой был повязан пуховый платок. Одета она была в войлочный шушун.

– Не забыла ещё порядки царской России моя старушка, – с радостью прошептал Петренко. – Мама, мамочка!

– Витя, Витенька, – со слезами на глазах отозвалась на его возгласы Ксения Михайловна.

Родные люди крепко обнялись после долгой разлуки, вложив частичку своей любви в этот немудрёный жест, идущий из глубины души.

– Дорогой мой, как же ты вырос, возмужал! – восхищаясь сыном, ворковала женщина.

– Зато ты совсем не изменилась! – комплиментом на комплимент ответил молодой человек. – Семестр тянулся как резиновый. Я с нетерпением ждал встречи с тобой и с родным Маврино.

– Пойдём же, пойдём, милый. Ты, верно, устал с дороги, я там тебе вкусностей наготовила, всё твоё любимое, – не в силах насмотреться на парня, поторопила Ксения Михайловна.

Село Маврино отдыхало в зимнем убранстве. Можно было услышать, как шелестят крыльями птицы, колышутся берёзки, поддавшись натиску северного ветра. На полянах, усыпанных снегом, в свете солнца отражалась чистая деревенская простота.

– Как же приятно ступать по хрупкому снегу и видеть эти красоты! – в порыве чувств воскликнул товарищ Петренко.

Принадлежавший матери домик в деревне, как называл его Виктор, возвышался над остальными. Крыша, покрытая снежной шапкой, казалась пьедесталом славы. Внутри никаких элитных новшеств: всё просто, по-деревенски скромно. В парадной был накрыт стол в честь приезда дорогого гостя.

– Мама, расскажи-ка, как у нас тут, на селе, дела? Что нового? – поинтересовался Виктор.

– Ой, сынок, дела вроде и хорошо, но вот беда: люди жалуются на отсутствие в округе медиков. У старух наших то давление поднимется, то грудная жаба ест поедом, временами и вовсе сердечко начинает шалить, а обратиться не к кому. Вот на прошлой неделе две старухи померли от инфаркта, хоронили всей деревней.

– Да, понимаю, – вздохнул молодой человек. – Ну ничего, исправим, найдём мы хорошего фельдшера к нам в Маврино, тем более что есть у меня один на примете, – пообещал Виктор. – Забросил я своё село. А ещё называюсь главой сельского совета! Осталось год доучиться, вот вернусь и займусь благоустройством. Слава богу, я успел завести немало полезных знакомств.

– Спасибо, сынок, на тебя вся надежда, – гладя Витеньку по голове, сказала Ксения Михайловна.

Утром товарищ Петренко пошёл прогуляться по деревне, оглядеть свои владения.

– Ой, Витёк, ты ли это? – завидев его, воскликнул дед Саша.

– Здорово, дед, – подавая старику руку, обрадовался Виктор.

– Экий ты важный стал! Столичный специалист, совсем позабыл родную деревню. А мы тебя главой сельсовета назначали, – с ухмылкой изрёк мужик.

– Да что ты, дед Саш, я только сессию сдал – и сразу к вам! Вот окончу институт, вернусь домой насовсем, и вместе начнём поднимать село из руин. Медиков вам привезу, школу откроем, Маврино к интернету подключим. Тогда люди, вот увидишь, снова поедут жить на природу. Устали они от больших городов, да с удобствами расстаться никак не могут. И всё у нас наладится, дед Саш, не грусти, – с улыбкой ответил товарищ Петренко.

Сельсовет стоял всё на том же месте – небольшое здание, сверху донизу покрытое снегом.

– Вот это да! А от сельсовета-то совсем ничего не осталось, единица административнотерриториального деления, – с грустью констатировал факт Петренко. Открыв маленькую дверцу, он увидел три крохотных кабинета, которые занимали до боли знакомые ему люди. Комната председателя находилась в центре. «Василий Карлович Рубинский», – было написано на двери.

«Ой, да это ж Васька Рубинский! Неужто его выбрали?» – с удивлением подумал Виктор.

Открыв дверь без стука, он увидел человека, сидящего за маленьким столиком, заваленным бумагами и разными диковинным вещами, и тут же признал в нём Василия Карловича.

– Вася, привет. Каков ты стал! – поприветствовал его Петренко.

– Виктор, ты, что ли? Сколько лет, сколько зим! Приехал всё-таки! А я тут твоё место занимаю, ты ведь у нас столичным человеком заделался, говорят, в институте учишься. Вы только посмотрите, каков молодец! Возмужал-то как! – осмотрел гостя Василий Карлович.

– Ну, столичным человеком, Вась, я никогда не буду. С деревенской душой рождён, с деревенской и умру. Тянет меня к родным полям и ветхим просёлкам, – с гордостью ответил Виктор.

– Приехал в гости али насовсем? – закончив с приветствиями, поинтересовался Василий Карлович.

– В гости пока, но уже близок тот день, когда вернусь насовсем. И не будет у меня иной цели, кроме возрождения нашего села. Мама сказала, что здесь медиков нет, люди помирают от тяжелых заболеваний, а помочь им некому. Через год я планирую исправить это непростительное упущение. Привезу к нам медицинский персонал, как стану действительным председателем сельского совета, приглашу знакомых строителей из хорошей московской фирмы, напишем государственную петицию, попросим денежные средства и построим свою школу. А то, как я погляжу, одни старики да старухи сейчас живут в Маврино. Оснастим фельдшерско-акушерский пункт необходимым оборудованием и будем не хуже других сёл в округе, – поделился своими планами Петренко.

– Да, Виктор, великие у тебя замыслы. Ну дай бог тебе сделать всё, как задумано, а мы поможем, мужики на селе ещё остались. Строительство школы и обустройство ФАПа – задача номер один! – воскликнул Василий Карлович. – Только на всё деньги нужны, и немалые. Одной петицией тут не обойдёшься.

– Есть, Василий, у меня знакомые в правительственных кругах. Думаю, помогут они такому благородному делу. Есть и те, кто сможет дать денег под наш проект. Я уже давно вынашиваю эти идеи и успел всё тщательно продумать. Сейчас только закончу учебу и займусь своими планами. Вижу, что мне никто не в силах помочь. Нужно всё самому делать. Скажи-ка лучше, Вась, Ирина ещё работает тут?

– Иришка, что ли? Варламова, что ли? Конечно, она – пожизненный заместитель председателя сельского совета, – кивнул Василий.

– Спасибо, хотел бы с ней поговорить, – с улыбкой ответил Петренко.

Ирина Сергеевна Варламова была заместителем председателя сельского совета и по совместительству детской любовью нашего Петренко. С каждым годом Виктор всё отчётливее понимал, что та первая привязанность не оставит его, даже когда сам он станет взрослым человеком. Вот и сейчас особенно остро он ощутил, что прежние чувства не остыли. А ведь пытался он её забыть, вычеркнуть из сердца, только всё тщетно. Петренко в своём личном дневнике писал: «Любовь к этой женщине сильнее меня, с годами она преследует даже больше, чем раньше. Но я смогу её забыть, как и она меня когда-то забыла и вышла замуж за Димку Строгонова, озорника, но очень хорошего человека. Эдакого милого гения, как его называли все девочки в классе только за то, что он был необыкновенно красив, статен и подтянут, ну и обладал, конечно, острым языком и таким же острым умом».