Ирина Галыш - Берег Алисы Скеди

Его мир Алиса представляла плоским (из-за нехватки информации), ручной работы блюдом на пиршественном столе Италии. Но в центре этого блюда благоухала роза из небольшого сада Марко. И «стол», сам по себе, мало что значил без блюда с розой.

Уважая чувства приятеля, она уделяла внимание точности перевода своих сообщений. Предпочитала общаться на итальянском. Кроме того, бесспорно: речь, – один из самых простых способов познания человека и его души. От такого удовольствия она бы ни за что не отказалась.

Таким образом, формальное сетевое общение переросло в человеческий интерес.

Он жил вблизи средневекового города Читта ди Кастелло, в небольшом фамильном доме. Выдал замуж дочь, дождался внучку и доживал век с престарелой матерью и тихой женой на дивиденды от упаковочного бизнеса. Раз в год выезжал на побережье в Фано сменить обстановку. Имел небольшой круг приятелей… Скучал на пенсии и был рад свежим впечатлениям.

Итальянец, кровь которого на одну треть состояла из патриотизма, на одну – из вина и на одну – из любви к красоте, не растерял по дороге ни жизнелюбия, ни простодушия.

Она усмехнулась, вспомнив, что своё первое селфи друг сделал в туалетной комнате. За спиной бачок устаревшего унитаза с ручкой для спуска воды, а справа – стеллаж с бельём.

Мальчики седеют, полнеют или наоборот иссыхают, их лицо приобретает выражение неприступной маски, но они не стареют…

Алиса с радостью воспользовалась приглашением отдохнуть в его Италии, чтобы после завершить свою повесть в сердце божественной страны.

Здесь ей предстояло убедиться: величие времени и места – понятие отнюдь не эпохальное, оно латентно в каждом живущем и проявляется через служение.

Минут через двадцать показался знак: Фано – 2 км.

Городок без прелюдий открыл гостье своё средневековое тело, как только «лянча» преодолела древние романские стены.

Патину палаццо, соборов, скульптур и фонтанов. И своё молодое сердце благодаря Фортуне, в честь которой был назван.

Улыбнулся сотнями маркиз кафешек, неспешными парами, рука об руку бредущими без особой цели… Горячей тирадой, пущенной с балкона в след бешеному треску веспы и хохотом молодой парочки в ответ… Улыбнулся маленьким старым портом с заботливым маяком… Стайкой дорогущих яхт, задравших носы и занявших лучшие места у пирса. И маленькими на их фоне лодочками-жилками, соединяющими жизнь города и жизнь моря… Улыбнулся видимостью почтения последних к дорогим лоснящимся бортам и оснастке фешенебельных зазнаек… Улыбнулся каменной итальянкой в конце мола, ждущей возвращения своего рыбака. Солидарной в чувствах с той, что ждёт на холме над портом в северном Романове.

И Алиса смущённо улыбнулась в ответ.

Здесь они условились встретиться, и друг уже ждал в кафе у самой кромки воды.

А её душа вплела в рядок памятную отцовскую нить.

От своей беды, будучи ещё ученицей Алиса спасалась, ныряя в портал, ведущий в школу. Здесь о ней забывала, чувствовала себя равной и нужной друзьям…

Но жизнь не играет с человеком в поддавки, у неё другие планы на живущих согласно гамбургскому счёту. Волей-неволей, они пройдут положенные уровни. А дальше уж, вольные хлеба – сами, насколько ума и смелости хватит…

В старших классах, в школьных коридорах, не касаясь широких коричневых досок пола, бесшумно скользила сиреневая романтика. Шаля, она проникала в сердце зазевавшегося школяра, и его рассеянное внимание и прерывистый вдох весело встречались однокашниками, как новое приключение или повод позубоскалить.

Никто бы из них не признался, что чувствовал, как над ним медленно, осеняя крыльями, пролетала, казалось, недосягаемая любовь.

Интересно было бы посмотреть на единственную ученицу из класса, согласившуюся выступить с коротким докладом по биологии о половых клетках животных и процессе оплодотворения. На то, как спокойно эта девочка рассказывала материал и бесстрастно наблюдала смущённые лица товарищей.

Её природное обаяние напополам с приобретённой дерзостью без всякого желания верховодить озадачивало и вызывало интерес. Большинство парней в классе были неравнодушны к Алисе Скеди. Дома кресла и сервант обживали плюшевые котики, мишки, пластиковые зверушки и подписанные открытки. Девчонки устраивали сцены ревности и бойкоты.

Кто же мог подумать, что у одноклассницы может быть роковая тайна, что она не просто живая девочка, а новая сущность со сместившимся жизненным центром?! Освободившееся место прочно заняла капсула с негерметично притёртой крышкой, полная ядовитого порошка, отравляющего её и всё вокруг.

Сама она также была в неведенье. Просто однажды, вернувшись с похорон привлекательности физических отношений между мужчиной и женщиной, принесла в дом урну с надписью «табу» и камешек в ботинке.

Теперь всё, что происходило вокруг, Алиса видела слегка искажённым, словно через сбитый объектив. Такое не могло не отразиться на поведении и не оставалось незамеченным.

Но пришло время, и в её сердце несмело постучала и вошла любовь. Да так там и осталась – навеки и безнадёжно.

– Ты могла днями напролёт смотреть на игру солнечного света в длинных, загнутых до светлых бровей девчачьих ресницах одноклассника Саши.

По её губам пробежала улыбка.

И что бы ни говорили психологи и жизненный опыт, но, спустя почти полвека, при мысли о том парне всё внутри замирает в ожидании. Грустно, что ей не пришлось прожить свою первую любовь.

С такой же грустью рассматривала на странице в интернете фотографию Саши с внучкой на руках на какой-то ярмарке в Рошанске. С характерным прищуром и иронией во взгляде. Он не изменился, если считать, что главное в человеке – взгляд на мир.

В действительности она влюбилась в деревенского парня, немногословного и остроумного. Худощавого блондина, с носом «уточкой» и вьющимся чубом, всегда готового пошутить.

Саша внёс диссонанс в их школьный квартет, потому что в старших классах стал «ходить» (так говорили в «мешке») с Галей. Подруги были в курсе, что пара переступила порог дозволенности в отношениях юноши и девушки. В то время «такое» осуждалось и тщательно скрывалось. Поэтому до окончания школы они превратились в хранительниц романтической тайны.

Когда друг ушёл в армию, они переписывались. Такие коротенькие дружеские письма. Без подтекста. Но то, что эта переписка существовала, и было подтекстом.

– В каждом ответе могло оказаться чудо. Аля ждала.

Зелёный почтовый ящик у калитки раздулся от важности: никто впредь не удостоил его таким вниманием. По нескольку раз за день с замирающим сердцем девушка выбегала посмотреть, не окрасилась ли часть чёрных дырок в белый цвет. Воображение ярко рисовало желаемое.