Ольга Марголина - «Я вам пишу…» О времени, о жизни, о себе

3. Английский мандат утвержден 24.06.1922 г. на заседании организации международной (до ООН) «Лига народов».

4. Суккот – семидневный праздник. В Израиле празднуют первый и последний день – симхат тора. В галуте празднуют первый день и два последних, а в середине работают полдня (в Израиле). И пейсах тоже в Израиле празднуют один сейдер, в галуте – два сейдера. Это обосновано тем, что в древности сообщение о празднике не успевало доходить до галута, поэтому на всякий случай – два сейдера. Комок похожий на глину или кирпич называется харосэт. Едят ее в память о рабах – евреях, строящих пирамиды в Египте. Состоит харасэт из тертых яблок, орехов, фиников и вина. Очень вкусная штука.

5. Традиция посадки деревьев в день рождения деревьев, когда начинает цвести миндальное дерево – 15 число еврейского месяца шват. Большинство лесов посажено в это число (обычно это январь-февраль). В этот день традиция есть сухофрукты. Кроме того существует традиция сажать деревья в память людей (как например 1000 деревьев, посаженные в память Буби в парке, где мы были с тобой, помнишь?). Есть традиция дарить ко дню рождения или в юбилей деревья. Платят деньги в Керен-Колмет, получают грамоту, что в честь именинника посажены деревья. В Израиле считается большой честью владеть такой грамотой.

Ну вот, ответила подробно на твои вопросы. Надеюсь, письмо не потеряется.

Как Б. Л.? Где он играет? Дома? Как ребята?

У нас пока тихо. Люба все еще устраивает свое гнездышко. Они, конечно, много работают, но большие молодцы, третью квартиру купили! Эял начал учиться в открытом университете, взял кучу курсов и все свободное время или занимается или читает. Лиор продолжает бить баклуши, играть на гитаре и обезоруживать бабушку своими крепкими поцелуями. Ну а Мирель вся в подругах, нарядах и сериалах, но хотя бы учится нормально. Меечка борется со своим бронхитом и ногами, сейчас немного лучше. Нюра сдает, больше лежит, опять она была три дня в больнице, упала в обморок у соседки и так расшибла лоб, что наложили швы. Говорила с ней вчера, голос уже не тот.

Ну, родная, кончаю. Привет и поцелуй твоему семейству, мои все шлют тебе пламенный привет. Целую и люблю.

Твоя Бэлла.

22.02.03

Бэллочка, радость моя!

Две недели я беспрерывно думаю о тебе. Систематизировала все твои письма, их оказалось 102 штуки, и ты молодец в отличие от меня, на каждом ставила дату, поэтому они все подшиты без проблем в скоросшиватель. Затем я их перечитала, на что ушло несколько вечеров, и маркером подчеркнула интересное для читателей моей книги «О, Израиль»!

Прочитав письма твои, я поняла, какая я какашка, что не прочувствовала в свое время:

1) твое и Меечкино нездоровье, о котором ты подробно сообщала, 2) не поздравляла детишек с их днями рождения, 3) не представляла в полной мере твою неуемную тягу к культуре, особенно музыкальной 4) вообще, не ценила, как того заслуживает, тебя, заботливого и чуткого человека.

Как говорят герои американских фильмов: «Я горжусь тобой»!

Жалко, что мы редко встречаемся, не правда ли?

Я в отличие от вас мало хожу на концерты и совсем – в театры, но за последний месяц два раза была на прекрасных концертах в филармонии «Смерть и Жизнь» Гуно, оратория, первый раз исполнявшаяся в России (а написал он ее в конце XIX века) Один раз – смерть, т. е. реквием, другой раз – жизнь. Музыка красивая до невозможности, с отличными оперными партиями четырех солистов, хорами и оркестровой частью У нас в этом сезоне возобновили «Общедоступные» концерты, которые ввел в 1913 г. граф Шереметьев. Билеты на них распространяют среди музыкальных обществ почти даром, а перед началом администратор за копейки раздает желающим. Собираются толпы, главным образом пенсионеров, и все счастливы.

Спасибо за твои пояснения по еврейской тематике, они мне помогли. Первую часть «О, Израиль» я дала своим литературным редакторам, подруге и внимательному пожилому читателю, любителю моих мемуаров. Их мнение для меня важно, а Б. Л. не любит читать то, что выходит из под моего пера, ему не даю. Две недели он мусолил один том из переплетенного двухтомника «Мой ВНИИГ» (институт гидротехники, где я 44 года тружусь), правил 580 страниц, был в ужасе от обилия ошибок, от которого я тоже пришла в ужас, когда внимательно прочитала. Но так бывает, когда никому кроме автора нет дела, а автор не силен в синтаксисе. Жалко, что в тех 10 экземплярах, что переплетают в институтской типографии, теперь мне придется исправлять шариковой ручкой ошибки, да и то не все, а те, что испортят вид страниц.

Винить никого не могу, поскольку как говорится, умираю в одиночку. Даже внучка Ритуська, у которой времени свободного навалом, не хочет помочь бабушке и попечатать на компьютере. Ее последнее увлечение – ночные разговоры по телефону. Когда все в доме затихает, т. е. с 1 до 5 утра, она садится с трубкой на кухне и беседует, а потом спит до победы. Занятия в институте не каждый день, а когда есть, начинаются довольно поздно. Но сессию сдала нормально, без хвостов.

Бэллочка! Я тебя заранее поздравляю с днем рождения, желаю здоровья и продолжать кипеть и бурлить во всех направлениях.

Меечку поцелуй, Нюре и детям большой привет.

Я тебя крепко целую и люблю.

23.03.03.

Бэллочка, радость моя!

Вчера вечером сделала попытку позвонить и поздравить тебя с днем рождения. Сначала было не прорваться, наконец, после длинных гудков ответили что-то на иврите, я разобрала цифры типа «шалош, шалош», решила, что это переадресовка на чей-то телефон, где ты находишься в этот момент. Таким образом, поздравление не состоялось. Думаю, что ты не обидишься, т. к. и не ждала от меня такой прыти именно в этот день.

Твое письмо с последними разъяснениями получила. Ответы на некоторые вопросы снялись после внимательного перечитывания твоих старых писем (про деревья, суккот и пасхальное блюдо харосэт), но все равно, спасибо! Признаться, я не дождалась последнего письма, уже переплела два экземпляра замечательной (по словам первых читателей) книги «О, Израиль!», куда в виде второй, меньшей части, вошли куски твоих эмоциональных писем. Часть называется «Я ВАМ ПИШУ. Пьеса из жизни одной израильской семьи с прологом и эпилогом». В качестве пролога и эпилога выступают твои первое и последнее письма. А первая часть называется «ПУТЕВОДИТЕЛЬ по личным впечатлениям». Одна читательница, бывавшая в Израиле расценила книгу как интересный и не поверхностный взгляд на увиденное. Другая читательница (русской национальности) после прочтения сказала: «Слушай, так интересно! Я поняла, какой подвиг совершили люди, приехавшие когда- то на эту болотистую и пустынную землю. А люди какие»! Так что, считаю, что главную задачу, рассказать тем, кто мало что знает о стране и вас, я выполнила. Думаю, что мой юный шеф, помогающий издавать «Старой перербуржанке» ее мемуары, и тут поможет, тем более, что эта книга будет интересна многим. Если ее выпустят, пришлю тебе, вдохновительнице, соавтору и главной героине, тотчас. Знаешь, милый соавтор, должна сознаться, что в книге получилось много ошибок в синтаксисе (мое слабое место) и в написании ивритских слов и даже некоторых названий. Например, из твоих писем я знаю, что есть барми цва,а она оказывается барми вца.Я писала суккот с двумя «с», а в словаре каком-то мне сказали, что надо с одним, и суку – тоже, что по-русски звучит неблагозвучно. Тель-Авив я всюду писала без черточки как и Беер-Шеву, которую пишу то с «э», то с «е». Конечно, плохо, потому что точно не знаю. Правда, русскоязычным все равно, корректор Борис даже не обратил внимание.