Мария Арбатова - Вышивка по ворованной ткани

– У нас в городке тоже спекулянты ходят, вещи носят. А в бабушкину деревню цыгане наезжают с золотыми серёжками и коврами.

– Фрося Бурлакова! – расхохотался Лошадин.

Валя любила фильм «Приходите завтра» и сейчас, как никогда, понимала главную героиню, но сравнение казалось обидным, уж больно Фрося была страшная.

– Зачем покупаешь, если в долг берёшь?

– Так все в кино живут. Получаешь за фильм, раздаёшь долги, детям подкидываешь. Потом несколько лет опять берёшь в долг.

– Каким детям?

– Ну, у меня есть разные дети… – ответил он тоном, означающим «тебя это не касается».

– А зарплату не платят? – спросила Валя, прикусив язык на тему детей.

– Кто? – захохотал Лошадин. – Короче, кофты, чтоб ты прилично выглядела в Доме кино на Новый год. Будем его там встречать.

И у Вали снова сладко забилось сердце. На Новый год мать делала салат оливье, пекла пирог с мясом, покупала Вале что-то из одежды, а отцу четвертинку, и получала от него в финале по лицу.

А в Берёзовой Роще бабушка Поля наряжала для Вали ёлку. Фабричных игрушек не было, и они вместе мастерили из пластилина и тряпочек куколок, вырезали из бумаги снежинки, плели гирлянды. Бабушка варила холодец, покупала карамельки «подушечки» и соевый «шоколад», а утром Валя обнаруживала под подушкой пряники или сахарного петушка на палочке.

Да и дети у Лошадина, конечно, должны быть. Он ведь такой взрослый. Странно, что не висит никаких фотографий, и он о них не рассказал. Но конечно, потом познакомит, и она с ними подружится. А Нового года в Доме кино Валя боялась, потому что запоминала все реплики знакомых Лошадина, произнесённые прямо при ней:

– Что именно она тебе массирует, что хочешь её на главную роль? Думаешь, мы будем финансировать фильм под каждую твою эрекцию? Зачем тебе Алтайские горы? Возьми жену Михайлова на главную роль и завтра же запускайся на Домбае! В этой молодой кобыле ты разглядел Бриджит Бардо?

Валя толковала каждую из этих фраз на все лады, ведь Лошадин бьётся за настоящее искусство и у него много врагов. Но она всё равно станет его женой, знаменитой артисткой и будет со смехом рассказывать журналистам, какой несчастной казалась себе тогда, то есть теперь…

На самом деле в артистки не хотелось, скучала по работе. Но Лошадину нужна не жена-массажистка, а жена-артистка, и Валя отправила главврачихе по почте заявление с просьбой уволить её в связи с замужеством. Главврачиха могла заставить отработать две недели или уволить за прогулы, но решила не связываться с Лошадиным.

Отдельной проблемой стала Дарья Леонидовна, пожилая, на Валин взгляд, властная женщина с опрятной стрижкой и орлиным носом. Она следила за чистотой множества квартир в «киношном» доме Лошадина, была безупречно честна, и ключи для уборки ей оставляли прямо у консьержки.

Зайдя в вылизанную Валей квартиру Лошадина, она презрительно фыркнула, мол, «много я вас тут таких повидала», и стала делать вид, что убирает и без того стерильное пространство.

– За что ты ей платишь? – возмутилась Валя первый раз. – Да ещё и оставляешь ключи!

– Привык к ней, – лениво ответил Лошадин.

– Но ведь я убираю лучше!

– Меня не слишком волнует, убрано или нет. Моя голова загружена другими вещами.

И Вале пришлось молча подписать с Дарьей Леонидовной пакт о ненападении. Она продолжала вылизывать квартиру, а Дарья Леонидовна продолжала получать деньги, которых у Вали не было даже на метро.

Как-то днём подъехали к дому во время жуткого снегопада, Лошадин заторопился, и они почему-то побежали по лестнице, не дожидаясь лифта. В квартире он открыл окно, посадил Валю на скользкий от тающего снега подоконник, содрал с неё куртку, блузку, бюстгальтер и стал бешено ласкать и целовать Валины плечи и грудь.

Было ужасно холодно, на голую спину падал снег, казалось, Лошадин случайно подтолкнёт, и она полетит с пятого этажа вниз. А главное, непонятно, что всё это значит?

– Какая линия, беби, боже мой! А-а-а! И Москва под снегом! О-о-о! Это будет последний кадр! Обстоятельства жестоко развели их… Он уже не мальчик… Снег прошёл по его волосам… С ней тоже случилось многое… Она ждёт его, сидя на подоконнике… Она ждала его девять лет… – урчал Лошадин, фантазируя о будущем фильме и тиская Валю в опасной для жизни позе. – Он входит в заснеженном пальто… Им так много надо сказать друг другу, что приходится молчать… Он подходит, начинает целовать её, срывает с неё ночную рубашку… А сзади странный парк в штрихах снега… И музыка… Такой тёплый медляк… Ну как?

– Красиво, – кивнула Валя, стуча зубами от холода. – Но разве, когда ждут, сидят спиной к окну?

– Это кино, беби! В нём должно быть немного вымысла ради правдоподобия.

– Боязно так сидеть, кажется, выпадешь вниз, – призналась она.

– Потому что внутри должен быть огонь, – бросил он. – Этим артистка и отличается от массажистки!

Валя не успела понять, когда его тон из шутливо-ласкового превратился в раздражённо-командный. Думала, это субординация, ведь Лошадин настолько старше её. Старалась ещё лучше готовить, стирать и гладить, но он этого не замечал. Да и ситуация с фильмом про Алтайские горы повисла в воздухе.

Лошадин всё больше и больше раздражался, всё чаще ездил выпивать в Дом кино один, и Валя волновалась, что, сев за руль, он попадёт в аварию. Однажды после возвращения Лошадина с очередной попойки в Доме кино Валя стояла под душем и почувствовала, как у неё горят щёки. Бабушка говорила, щёки горят к слезам.

Валя на цыпочках вышла из ванной, чтобы неслышно добраться до постели и весело броситься в объятия Лошадина, но застыла от тона его нетрезвого голоса в телефонную трубку.

– Нет, старик, я сломался. Это неподнятая целина! Может, она к сорока годам и станет бабой, но я тогда буду лежать не на ней, а на Новодевичьем кладбище. Я тоже не верил во фригидных! Какое снимать? Она тяжёлая, как Царь-колокол! Как выпереть, пока не придумал, она ж строит из себя бесплатную домработницу, жду случая, чтоб прицепиться… Завтра к Игорю не могу, у Надьки до утра зависну. Надька заводная, её рогоносца в Мурманск послали. Решил взять её на главную роль!

Внутри у Вали задрожало и всхлипнуло детское «как же так?», как в минуты, когда пьяный отец начинал крушить комнату. Казалось, из-под неё выдернули пол, и она летит в глубокую чёрную бездну. Валя чувствовала, что не оправдывает ожиданий Лошадина в постели, но не знала, как об этом спросить.

Значит, всё это время он изменял ей со старой развязной Надеждой Куклиной. Куклиной, которая хрипло хохотала, ярко красилась, не вынимала сигареты изо рта и прижималась к мужикам так, что их спутницы чувствовали себя оскорбленными. Куклиной, которая была замужем за важным военным, много снималась в эпизодах и претендовала на Валино место в предстоящем фильме.