Миша Котин - П – 44

– Хм, шутить сюда пришли? – бесцеремонно перебивает меня доктор.

– Какие же тут шутки. Колено я повредил. Спортсмен я, в футбол играл.

– Как же – как же, знаем мы таких спортсменов. По субботам с утра к нам только спортсмены и ходят.

Прощупав распухшее колено, эскулап со знанием дела и с видом древнегреческого философа объявляет, что это растяжение связок, и выдает мне рекламный проспект мази а-ля панацея от всех болезней.

Двойка тебе за профпригодность, товарищ. А через неделю у меня магнитно-резонансная терапия, диагноз полного разрыва крестообразных связок, хирургическая операция и постоперационный стационар.

Огороженная территория с вымощенными плиткой прогулочными дорожками. Люди в белых халатах снуют от корпуса к корпусу. Мы с товарищем сидим под лучами вселяющего оптимизм солнца.

– Вот, знакомься – Антоха, – представил я своего товарища соседу по палате.

– Анатолий, – сосед протянул худую бледную руку.

– Ну а ты какими судьбами? – спросил Антон, передавая ему бутылку «Жигулей» из поредевшего картонного ящика.

– Мечом мне двуручным в битве на равнине Тумхалад колено рубанули, – ответил юноша после большого глотка.

– Это что, шутка такая? – Антон в недоумении посмотрел на меня.

– Да ты послушай его, не горячись, – успокоил я Антоху.

– Дело было так. В районе реки Нарог из леса вылетела стрела. Прямо в правое плечо…

– Нарог – это где Руза? – перебил его Антон.

– Нарог – это где западный Белерианд, – пояснил Анатолий. – Наступление я продолжал уже без щита и с секирой в левой руке.

– С секирой? – снова перебил Антон.

– Именно, – невозмутимо ответил тот. – На крутом откосе высокого пригорка произошла роковая встреча с отрядом эльфов. Легко разгадав первые выпады белокурого эльфа из Нарготронда, не рассчитал возможности ослабленной руки, пропустил удар под колено, потерял равновесие и скатился вниз.

Повествование юноши прервал звонок мобильного телефона.

– Мои подъехали, пойду встречу. – Анатолий залпом допил бутылку и направился к хирургическому корпусу.

– Это что за сказки Венского леса? – в негодовании спросил Антон.

– Орк он натуральный! – улыбаясь, ответил я.

– В смысле?

– В прямом. Толкиенист он. По лесам они бегают, ситуации из сказки моделируют. Ролевые игры – слышал?

– За бабами ему надо бегать, а не за эльфами!

– Вот это ты зря. Знаешь, какие к нему эльфийки приезжали. Я бы с ними тоже в ролевые игры поиграл! – вздохнул я.

– Ты вдвоем с этим орком в палате лежишь?

– Почему вдвоем? Еще третий есть – наипозитивнейший человек!

– Кто таков?

– Знаешь, Антоха, у меня родилась такая теория. В каждом из нас живет чемпион мира по какому-нибудь виду спорта. Сколько одаренных боксеров и дзюдоистов я встречал в ночных заведениях города, сколько выдающихся стайеров, убегающих от сотрудников органов и ставящих нигде не запротоколированные олимпийские рекорды! Но только в реальной жизни не каждому выпадает шанс осуществить свою детскую мечту.

– А это ты к чему?

– Да к тому, что второй мой сосед в душе пилот «Формулы-1»!

– Ясно. Это ты как понял?

– На газели, под завязку груженной силикатным кирпичом, на скорости за сто пятьдесят километров в час влетел в рекламный щит компании «Пепси-Кола» – «Бери от жизни все». И знаешь, что говорит?

– Ну?

– Аквапланирование!

– Вы тут, ребята, отделением не ошиблись? – по-дружески приобнял меня Антон.

Семиструнная гитара фольклорной музыкой прервала наш хохот. Высокий женский голос что-то декларировал о стяге древних гномов.

– Пойдем, с эльфийками познакомлю, – предложил я.

Меня выписали из отделения, выдав коленный бандаж и пару костылей в придачу. Что делает среднестатистический гражданин нашей необъятной родины, выпущенный из стационара на вольные хлеба?

– Бутылочку «Жигулей», будьте добры.

– Тебе холодное? – любезно спрашивает тетя Вера.

– А есть?

– Шесть рублей десять копеек.

Первую бутылку всегда выпиваешь в два-три глотка, с характерным бурлением на месте контакта губного аппарата с горлышком. Москва раскрывается необычайно яркими красками. На дворе стоит знойное лето. Две недели в палатах, на закрытой территории, замедляют стремительный темп столичной жизни. Взяв бутылочку молдавского полусладкого в сетевом магазине, я начал неспешный обход центральных улочек Первопрестольной.

О, как прекрасен этот город: церкви и храмы, мостовые и набережные, скверы и парки. Но оценить эти богатства может лишь избранный, чей благой помысел прорвет пелену серых балдахинов и узрит людскую массу с сутулыми спинами и опущенными, словно под гнетом диктатора, взглядами. Золото куполов, песнь скворца, запахи кренделя – и это только треть бутылки красного напитка бывшей союзной республики.

Отложив костыли и присев на лавочку, начинаю поисковую операцию в мобильном телефоне. К счастью, один близкий по духу товарищ заканчивает учебную практику и через полчаса готов присоединиться к употреблению продукции категории «восемнадцать плюс».

Артемий подъехал с небольшой задержкой, но зато с плотным пакетом с надписью «Кэмел», в котором звенела пол-литровая тара.

На ум сразу пришли строки классика: «…Как много в этом звуке для сердца русского слилось! Как много в нем отозвалось!».

В этом звуке, доносящемся из полиэтиленовой субстанции, – вся соль земли русской, настроения миллионов россиян, славное прошлое и великое будущее с непередаваемыми ожиданиями от предстоящего вечера.

За распитием напитка нас застает случайный прохожий вида «всегда готов» с нескромной просьбой влиться в наш коллектив. Согласовав предложение с одногруппником молчаливым кивком, достаю из пакета третье полипропиленовое детище жены мэра.

И кого только перестройка не вывела на живописные улицы Белокаменной. Члены царской семьи и двойные агенты советской разведки, бывшие футболисты «Спартака» и миллиардеры, переодевшиеся в земные одежды, чтобы спокойно побродить по городу. И у каждого своя история, свой эпос, своя драматургия! В основном, конечно, попадаются бравые ребята с тяжелым военным прошлым, которые после третьей, не закусывая, начинают в красках рассказывать о ратных подвигах, сильно жестикулируя и меняя выражения лица не хуже легендарных голливудских киноактеров. И чего только в этой мимике не увидишь: и скорбь со скупой мужской слезой, и печать тяжелых воспоминаний о былых временах. И кажется, что все настоящее, и проникаешься судьбой человека, и начинаешь верить, и в душе аплодируешь стоя.

Вот и наш новый знакомый по имени Александр – широкоплечий мужчина лет сорока пяти в заношенном черном пальто и длинной не по уставу бородой – оказался с тех фронтов.