Татьяна Алюшина - Озерные страсти

Но в этот приезд с подачи тетушкой замечательной идеи питерская барышня решила, что, раз с плаванием не заладилось, будет она оздоравливаться посредством приобщения к спорту и фитотерапии, то бишь дышать полезными фитонцидами. А где водятся полезные-то эти самые фитонциды? Правильно – в хвойном лесном массиве.

А вот хвойного леса у нас здесь завались – на километры вокруг поселка простирается. Дикие места вообще-то. Хоженые, но дикие.

Когда Александра Юрьевна выбирала для себя участок, она руководствовалась простыми, но важными требованиями: тишина-покой, никакой суеты, поменьше соседей, прекрасный, чистый воздух и великолепные виды на гору, лес и озеро. Посему ее участок и расположился последним от въезда и первым от озера, на правой, южной стороне поселка, на крайней из улиц, рядом с подножием скалистой горушки, поросшей соснами и елями, отделенной от заборов грунтовой колеей.

Чуть позже появился участок того самого загадочного соседа Антона Валерьевича, как бы впереди, но левее, несколько в стороне, и вида-обзора на озеро Александре Юрьевне на загораживал.

Это так, про расположение и планировку, вид, так сказать, сверху.

Решив дышать правильным воздухом, очищая легкие от питерского смога и сырости, Аня с помощью Лены достала из дальнего закутка в кладовке вполне себе рабочий горный велосипед, который когда-то привезла тетушка в надежде раскатывать по лесам, поддерживая правильный образ жизни, диктующий внедрение спорта в массы. С массами, осваивающими спортивные навыки, как выяснила тетушка Александра методом проб, ей оказалось не по пути, по крайней мере в велоспорте, и агрегат отправился пылиться в дальний закуток, чтобы не мозолить глаза немым укором.

Водитель соседа, чей дом находился рядом с тетушкиным, подкачал шины спортинвентаря, отрегулировал сиденье, смазал цепи, произвел профилактику, где требовалось. И на четвертый день своего внезапного отпуска Анна почти торжественно выехала на железном коне через заднюю калитку на грунтовую дорогу, провожаемая и напутствуемая тетушкой Александрой и Леной, твердо заявившими, что верят в ее спортивное будущее.

Метрах в ста пятидесяти от грунтовки, дабы не раздражать своим урбанистическим видом обозревающих пейзажи жителей, нарушая естественную красоту природы, среди сосен тянулся решетчатый трехметровый антивандальный зеленый забор, взбираясь на естественные преграды в виде разбросанных по лесу валунов, поднимающиеся скальные выходы, и спускаясь с них, надежно обхватывая Озерное с двух сторон от поста охраны на въезде и до самого озера. Имелись в этом обманчиво-воздушном сооружении и калитки с электронными замками, ведущие в лес за территорию поселка.

Одна из таких ближайших калиток, к которой и направлялась Анна, располагалась на хорошо протоптанной тропе, сворачивавшей с грунтовки, метрах в ста от дома тетушки Александры, которая, петляя между валунами, довольно полого взбиралась импровизированным «серпантином», если, конечно, можно было назвать таковым эти метания вокруг базальтовых глыб. Вот на эту самую тропу и свернула Анна.

Первый раз она катила все же с некой опаской и настороженностью в разведывательную, так сказать, пробную поездку: приспособиться к езде как таковой, проверить свои силы, опробовать агрегат на неровных лестных тропинках.

Но, как ни странно, если не считать подъема, на котором ей пришлось даже спешиться и вести велик, что называется, «в поводу», она практически сразу приноровилась к ритму езды, да и велосипед показывал себя самым наилучшим образом, мягко преодолевая неровности ландшафта. Ей даже понравилось.

После верхней точки скалы начинался плавный спуск, и где-то метров через триста-четыреста тропинка делилась надвое: одна, основная, так и тянулась вперед, а вторая, менее нахоженная, отворачивала влево. Аня поехала дальше по главной, натоптанной.

Приблизительно через пятьсот метров, может, чуть больше, от основной тропы отходила еще одна небольшая тропка влево, и где-то через километр, практически перпендикулярно движению, снова влево уходила совсем уж еле заметная, почти заросшая тропочка, а все та же главная начинала загибаться, уходя вправо по большой дуге.

Не меняя своего решения, Анна поехала дальше по основной, уходя вправо. Но вскоре как-то резко и сразу почувствовала, что ноги устали, руки, спина, видимо от непривычного напряжения, тоже, и Аня, развернув велик, покатила обратно, так и не разведав, куда же ведет тропа.

На следующее утро проснулась почему-то рано-рано, вышла на балкон, вдохнула полной грудью и замерла, захваченная увиденным, – только начинало светать, и тишина стояла нереальная, воздух звенел от прохладной, прозрачной чистоты, а природа словно замерла, затаила дыхание в ожидании чуда рождения нового дня.

И так вдруг Анюте захотелось в эту минуту, в это неповторимое мгновение обновления природы, солнечного торжества оказаться в лесу, подышать этим воздухом там, среди сосен и редких елочек. И, чтобы долго не размышлять и не передумать, она торопливо оделась, прихватила бутылку воды, тихонько вывела велик из гаража и, выйдя через заднюю калитку, отправилась в поездку по вчерашнему маршруту.

И, хоть ноги немного постанывали от непривычной нагрузки, на этот раз она проехала гораздо дальше и даже подъем преодолела не пешком, а на велосипеде. И покатила вперед – ехала и ехала себе неторопливо, поглядывая по сторонам, вдыхая полной грудью смолистый душистый воздух, пока неожиданно перед ней не расступились высокие деревья и она не оказалась на самой высокой точке над косогором, а перед ней открылась небольшая полянка, поросшая низкорослыми кривыми деревцами и кустарниками среди камней, косогором спускавшаяся к еще одному озеру.

Озеро было не такое большое, как у поселка, оно вытянулось почти правильным овалом, посверкивая среди надолбов и валунов, нагроможденных на мелководье прибрежной полосы, за которыми практически от самого уреза воды поднимался по покатой скальной возвышенности величественный лес-богатырь, вставший ровными корабельными соснами как призрачными воинами.

От нахлынувших, захвативших эмоций, вызванных этой великолепной картиной, Анюта даже дыхание затаила, переживая момент глубокого душевного потрясения, до слезы прямо, вот как расчувствовалась.

Постояла так, постояла, созерцая, вбирая в себя красоту, и выдохнула.

Осмотрелась повнимательней и приметила, что тропинка, по которой она ехала, здесь и заканчивается, а немного правее есть удобный спуск к воде – тропинка не тропинка, скорее обозначенное направление, ведущее к совсем небольшому пятачку, метра три длиной, ограниченному с двух сторон большими валунами, выступавшими из воды, словно закаменевшими охранниками, вставшими на караул по бокам ровного бережка, чуть присыпанного песочком.