Анна Пейчева - Пушистый избранник. Если не кот, то кто?

Сегодня Наташа собиралась сообщить Пете о своих планах – это определённо освободит её от предстоящей связи с офисной средой. Хм-м, Вера, конечно, основательно подготовилась: тут и клубника со сливками, и страстная ночь, и романтическая поездка в Суздаль. У Наташи же вместо клубники – подгоревшая (ну не уследила, с такими-то событиями по телевизору!) гречка, остывшие сосиски, гадкий запах разваренного хека и порхающая по всей квартире серая шерсть. Да, и ставшие с пятницы еще более жирными волосы.

Ладно, идея-то грандиозная, она перекроет всю эту бытовую мелочь. Наташа смешала хека с гречей, навалила получившуюся неаппетитную (коричневую с белыми вкраплениями рыбы) массу в синюю потёртую миску и поставила на пол возле холодильника. Ваучер, выбравшись из своей раковины, с диким рёвом кинулся к миске.

В дверном замке повернулся ключ.

– Мама! Мы пришли!

Ребёнка возил в садик и обратно исключительно Петя. Ему же всё равно нужно было на работу. А мама могла поспать подольше.

Наташа бросила последний взгляд на телевизор. Вера Воронина ободряюще улыбнулась с экрана, словно благословляя предстоящий судьбоносный разговор с мужем.

Муж сидел на корточках в прихожей, в синей куртке и ботинках, и стаскивал с Нади розовые уличные туфли.

– Мама! – радостно закричала Надя, пытаясь удержаться на одной ножке, в то время как вторую папа ловко заталкивал в маленький тапочек. Следующим отработанным движением он освободил ребёнка от куртки.

Наташа тем временем впервые за день посмотрелась в зеркало. На фоне подбежавшей её обнять дочки – румяной, с озорными веснушками, яркими после лета, и тоненькими косичками – мама выглядела не очень: тёмная слежавшаяся пакля на голове, бледное отёчное лицо, второй подбородок (пятнадцать лишних килограммов, набранные во время беременности, упрямо цеплялись за щёки, живот и бёдра), серая застиранная футболка, вся в крошках (незаметно отряхнем, вот так! и надо наконец себя заставить носить дома бюстгальтер), и обвисшие на коленках треники в кошачьей шерсти. Ничего, это всё не важно, главное – второй ребёнок, которого они вскоре заведут!

Надя поскакала в свою комнату, а Петя, снимая ветровку, облил супругу холодным, словно жидкий азот, взглядом и нахмурился.

– Вижу, голову ты так и не удосужилась помыть.

И это вместо «привет, любимая, прости за все мои пятничные грубости»!

Не заводиться, на провокации не поддаваться! – дала себе установку Наташа и максимально спокойно ответила:

– Я как раз собиралась в душ, хотя тебя это и не касается.

– Ладно, но, надеюсь, хотя бы мой собственный ужин меня касается? – поинтересовался Петя, вешая ветровку и расшнуровывая коричневые полуспортивные ботинки. Под ними обнаружились забавные жёлтые носки с мультяшными расколотыми сердечками. – Пахнет только мерзкой рыбной кашей. Ты ещё что-то приготовила? Или опять придётся самому бутерброды с колбасой делать?

– Отчего же, – с достоинством парировала Наташа. – Я сделала горячий ужин, гречу с сосисками.

– Накрывай, пойду переоденусь.

Петя хлопнул дверью спальни, а Наташа, стиснув зубы, заставила себя не взорваться. Терпеть, не заводиться. У экстравертов бывают такие кратковременные перепады настроения. Или это характерно для сангвиников? Погодите, нет, для холериков, а не для сангвиников. В голове просто каша, абсолютная рыбная каша, из-за этих Петиных припадков!

Что случилось с тем добрым, неунывающим парнишкой, за которого она выходила замуж семь лет назад? Где обаятельный шутник, который при первом их знакомстве (на незабываемой стажировке в рекламной фирме «Ctrl+Alt+Delete») рассмеялся: «Наташа? Вас и правда зовут Наташа? Значит, я ваша судьба – ведь я Пьер, и почти что Безухов! Позвольте, не теряя времени, предложить вам руку и сердце! Мы же не можем ослушаться самого Льва Николаича, верно?»

Петя Безушков – чуть полноватый, но необыкновенно энергичный молодой человек – сразу понравился не только Наташе, но и руководству «Контрол-Альт-Дилита». И пока Наташа коротала рабочее время, ковыряясь в социальных сетях, лайкая «луки» подружек и прячась от начальства в туалете, Пётр вприпрыжку, легко и быстро, поднимался по карьерной лестнице.

После стажировки Наташу, выпускницу малоизвестного Невского института европейского дизайна, приняли на должность помощника дизайнера. Петю, с его красным дипломом факультета журналистики Государственного университета (отделение «Реклама и PR») сразу взяли старшим райтером. Через год: Наташа – рядовой дизайнер, активно готовится к свадьбе с Петей, сам же Петя – заместитель начальника отдела райтеров. Еще через год: Наташа – рядовой дизайнер, активно готовится к беременности, Петя – начальник отдела райтеров. Еще через год: Наташа – в декрете, занимается ребёнком, Петя – заместитель креативного директора.

В последние годы он стал неплохо зарабатывать, купил авто с гибридным двигателем и выработал собственный творчески-деловой стиль (мягкие, немного вьющиеся волосы, легкая небритость, дорогой пиджак поверх футболки, джинсы, непременно смешные носки, неформальные ботинки). И при этом – полное отсутствие пафоса: добродушные карие глаза, нос картошкой и неизменная улыбка.

Вот какого Петю знала и любила Наташа, а не этого мрачного, насупленного мужчину, сидевшего напротив неё за кухонным столом и отодвигающего подальше от себя холодные сосиски с засохшей кашей. Белоснежная домашняя футболка-поло с зелёным крокодильчиком – такая знакомая, родная. А лицо – чужое, жесткое. Карие глаза – как осколки гранитной набережной Невы.

– Ты кота своего кормишь лучше, чем мужа, – заявил Петя, вставая к холодильнику за спасительной колбасой и обходя чавкающего Ваучера. – Посмотри, как уплетает рыбное месиво! Этот запах весь аппетит отбивает. Не понимаю, почему нельзя его кормить нормальным сухим кормом!

– Потому что он с детства привык к этой кашке, – ответила Наташа, доедая свою порцию сосисок с гречей. – В девяносто четвёртом, когда родился Ваучер, не было никакой химической быстро-еды для животных, и кошек кормили нормальной рыбой. Если могли найти её в магазине, конечно.

– По-моему, Ваучер вполне мог бы попробовать что-нибудь новенькое. – Петя нарезал свои сосиски на маленькие кусочки и переложил в синюю миску, вылизанную после рыбной каши до блеска. Кот с осторожностью понюхал сосисочный десерт, одобрил его и за считанные секунды уничтожил. После чего забрался обратно в свою раковину и громко, на всю кухню, заурчал.

– Наденька, почему ты не ешь, детка? – повернулась Наташа к дочери, которая, глядя на папу, не торопилась кушать. Греча размазывалась по тарелке, рукам, столу, при этом ни грамма в рот не попадало. – Давай-ка вилочку в ротик!