Сергей Швец - Сочи. Невыдуманные истории

– Почему? Видели. Но вот чтоб в Дендрарии первый раз голых женщин наблюдаем….

– Что тут происходит? – начальник наряда милиции вышел из сумрака соседствующей зелени, – Товарищи граждане, дорогие уважаемые, чем мы тут занимаемся?

– Чем, чем? – развёл руками Юрик – Чем надо…

Понятие чем надо заниматься в парке Дендрарий, у них, к сожалению, было разным, поэтому, дальше описывать диалоги не имеет смысла, все слова были внесены в протокол шариковой ручкой. Всю творческую группу забрали в отделение милиции. Не помогли даже патриотические доводы на наш календарный ответ буржуям, ни даже бывшая мимолетная связь модели с бывшем одноклассником в погонах. Погрузили в Бобик и всё, увезли апрель вместе прекрасными возможностями обрести первую страницу ещё неизданного календаря. Уже там, в курортных застенках конфисковали фотоаппарат, резонно думая посмотреть отснятое. Но так как в те времена цифра ещё не перебралась в фотоаппарат Юрика, лицезреть местное эротическое искусство им не удалось. Не успели. Выручить племянника приехал его дядя, очень известный сочинский фотограф. Он то и забрал невольных хулиганов у недовольных стражей нравственности и вместе с ними конфискованный фотоаппарат. Удалось ему это провернуть только лишь потому, что намедни, он снимал свадьбу детей большого милицейского начальства, которое с нетерпением ждало отпечатанных свадебных снимков.

Но даже дядькин авторитет не помог Юрику в преследовавших его напастях. Спалившись перед бывшим одноклассником в казенной форме, модель под кодовым названием «Март», она же Галя, она же «за деньги», она же «какое тебе дело?», дальше сниматься категорически отказалась.

Да и не важно, уже было Юрику, так как на проявленной уже потом пленке было несколько прямо-таки удачных снимков.

Галине он естественно сказал, что в милиции плёнку засветили, чему она то ли обрадовалась, то ли расстроилась, не понятно.

Второй месяц решено было снимать во дворе его собственного дома на Лысой горе. Точнее на гараже. С крыши гаража открывался прекраснейший вид на фрагменты курортного города. Февральская модель не отличалась особой стеснительностью, так как ещё в то время она нет-нет, да и посещала нелегальный нудистский пляж, который функционировал тогда только по приезду какой-нибудь столичной компании с соответствующими убеждениями.

Модель звали Светой, а его по-прежнему Юриком. Она любила фотографировать и фотографироваться, но у неё была простенькая «Смена», а у него самый крутой советский аппарат «Зенит», поэтому она и выторговала для себя, бесплатную годичную съёмку у как она считала, самого известного и продвинутого сочинского фотографа.

Конец февраля в Сочи, выдался теплым и солнечным, такое бывает. Бетонная крыша гаража, свежеустланная новеньким рубероидом была также тепла и пыталась обогреть нежное обнаженное женское тело, распластанное не в двусмысленной позе на новеньком белом полотенце стыренного в санатории Орджоникидзе. Бедный фотограф ходил вокруг да около, пытаясь пристроиться так, чтобы яркое Солнце не давало теней его фигуры на фигуру модели. Где-то там, в комнате дома прятался за занавеской брат Юрика, который тайком подсматривал за процессом съёмки. Входная дверь во двор дома была предусмотрительна закрыта. Да и не кому было приходить в разгар рабочего дня. Родители его были на смене, отец работал в Адлере, каким-то руководящим пожарником, а мама врачом в санатории, где тоже снимали, но кино, конкретно «Старика Хоттабыча». Они неплохо работали, пользовались уважением и авторитетом в коллективе. Поэтому, когда мама вспомнила что сегодня вечером ей надо идти к подруге на день рожденье, она отпросилась с работы на три часа раньше, чтобы успеть забежать в парикмахерскую сделать прическу, поправить непоправимую химию на голове. Но перед этим, конечно же, женщине надо было забежать домой красиво переодеться.

Рейсовый автобус редко ходил до Соболевки, поэтому, расписание было легкозапоминающимся, но Юрика оно никак не колебало, он знал, что мама на работе. А мама незнала, дома ли сын или на работе, она в его рабочий график не лезла, полагая, что свободный художник имеет право на свой синусоидный трудовой ритм.

Мама всегда замедляла шаг подходя к воротам дома, а тут аж приостановилась. Юрик, не Юрик, но мама явно заметила мелькание отдельных фрагментов какого-то голого тела на крыше собственного гаража, как только приблизилась к дому. Остановившись напротив, она встала ногами на большой камень у дороги и отчетливо увидела обнаженный торс сидящей незнакомки. Использовав всю громкость своего голоса, мама крикнула, не забыв добавить уничижительной интонации:

– Эй ты, проститутка! Что ты там делаешь?

Леди на крыше развернула голову в сторону незнакомой хамки и ответила:

– Сама ты проститутка. Что пялишься, пошла на хрен!

Маму такой ответ не устроил, и она решила действовать:

– Я тебе сейчас покажу кто проститутка…

Юрик стоял в глубине крыши, поэтому ни он, ни мама друг друга не видели. Зато он хорошо расслышал знакомый с детства голос. Он было двинулся вперёд, но в этот момент, мама подняла с земли первый попавшийся камень и запустила в незнакомку. Баллистически невыверенный бросок привел к тому, что удар тупым предметом пришелся на родного сына. Юрик не успев ничего сказать, присел от боли, над головой взошли звезды, но не те, что он ожидал на финише.

Девушка поднялась в полный рост и бросилась спускаться с крыши. Пробегая мимо не фортового Фоторембранта, она схватила его за руку и исчезла в катакомбах летней кухни.

Мама естественно время не теряла и тоже бросилась в дом. Но дверь была закрыта изнутри на спасительную щеколду.

– Открой дверь проститутка, а то все мозги вышибу – кричала мама с улицы.

Но дверь, к её изумлению, открыла не она, а Юрик. У неё аж пот на лбу проступил. Она, ничего не сказав, оттолкнула сына и уверено прошла во двор. Из окна, по ту сторону семейной драмы, на неё смотрела уже одетая Света-Апрель.

– Юрик, сынок, скажи, что тут делает эта бесстыжая проститутка? Только не говори, что ты, на ней жениться собрался? – спросила материнская забота.

– Мама, она всего лишь залезла на крышу, а не в мою кровать.

– Да лучше бы она залезла в твою кровать, оттуда бы её хоть не видно, а с крыши всем виден этот позор на весь двор… Я что теперь должна слушать от людей как мои невестки бегают голыми.

– Какие невестки? Мама, зачем жениться? Это натурщица, просто работа такая есть у художников, ну, знаешь, которые голых рисуют.

– Ты не художник, а вот она точно проститутка, раз перед каждым может раздеться… Ты мне скажи, что, эта краля в серьёз думает, что, если она сняла с себя шмотки, она уже принцесса?