Александр Михалин - Привычка выживать

Так я жил один. В пентхаузе на крыше высотного здания, одного из указующих в небо перстов над беспредельно широкой ладонью большого города. В одной из комнат моего жилья не было ничего, кроме никелированной туши телескопа, великолепного изделия оптической техники, в который я наблюдал вовсе не звёзды. Сквозь окно из чистого кварцевого стекла, эфирно-прозрачного, не создающего искажений и бликов, я рассматриваю верхний этаж другого вызывающе-торчащего здания кварталов за десять-двенадцать от меня. Так далеко, что невооружённый взгляд воспринимает только сплошное серое однообразие. Но благодаря работе могучих линз, я мог хорошо увидеть и разглядеть каждую деталь, самую мелкую и безликую.

Наблюдал за происходящим в большом зале, стильном кабинете с панорамным, от пола до потолка, окном, никогда не завешиваемым шторами из-за высотного тщеславия хозяина кабинета. Для меня это тщеславие оборачивалось примитивной, но любопытной аквариумностью. Сходство с аквариумом дополнялось толщей беззвучного расстояния. Наблюдал не всегда, а только после того, как получал сообщение, что где-то там, в большом и интересном мире, в котором этого меня нет, очередных меня и её в очередной раз почему-то не смогли убить.

Все эти «где-то», «как-то», «почему-то» становились кислотой раздражения для обитателя наблюдаемого аквариума. Брошенная в короткой ярости трубка телефона, сломанный меж судорожных пальцев карандаш, очки, которые швырнули на стол как попало. Когда-то я уже смотрел в эти стёкла очков. А теперь в этих стёклах сквозь громадное, от потолка до пола, окно отражались далёкий небоскрёб, мой пентхауз на его крыше, моё окно, широкий немигающий глаз-объектив моего телескопа. И я. И моя улыбка победителя.

– Я не убивала его!

– Успокойся, я тебе верю.

– Правда, правда, не убивала!

– Да верю я. Успокойся.

Охранники клуба и вызванные ими копы окружили нас. Лизи инстинктивно жалась ко мне. В нашем городе убивали очень редко.

– Простите, мистер Смит. Нам очень жаль, но мы должны её арестовать. Зачитайте ей права, сержант.

– Одну минуту, господа. Дело в том, что я уже заплатил за танец с девушкой и пять минут за шампанским. Можете удостовериться у менеджера, он подтвердит.

Склонный к полноте, почти толстый, лейтенант посмотрел на менеджера. Менеджер растерянно кивнул. Оркестр удивлённо дал музыку.

Мы с Лизи со стороны наверняка выглядели странно. Мы танцевали в ярко освещённом зале клуба медленный танец. Одни. Посетители давно разбежались. Только охрана и полицейские нетерпеливо топтались, хмуро поглядывали – ждали. Многовато мрачных зрителей. В нашем городе убивали очень-очень редко.

– Я не убивала его, Джон, – повторила Лизи в сотый раз.

– Верю, – в сотый раз ответил я, – Расскажи лучше, как это случилось.

– Танец закончился, свет погас. Он вдруг как-то странно обмяк. Я его за спину подхватила, а там – нож.

– Ты трогала рукоять ножа?

– Трогала. Я взялась за неё. Случайно.

Слеза покатилась по щеке Лизи.

– Пойдём, выпьем.

За столиком она схватила бокал двумя ладонями, но пить не смогла – закашлялась.

– Успокойся, Лизи. Я вытащу тебя.

– Правда, Джон? – улыбнуться у неё не получилось.

– Обещаю. Но сейчас ты поедешь в полицию. Тебя закроют. Дней на пять – шесть. Потом я тебя вытащу.

– Ладно, Джон, – и вдруг глаза её снова округлились, – Зачем ты это делаешь, Джон? Я ведь не смогу с тобой расплатиться. Ничем. Только… Если…

– Успокойся. Тебе не придётся со мной спать. Никогда.

– Но тогда почему?

– Я отдаю тебе долг. Помнишь, четыре года назад, когда я появился здесь в первый раз. У меня не хватило денег заплатить по счёту, а ты заплатила за меня. И чем я тебе приглянулся? Если бы меня в тот день, четыре года назад, выгнали из клуба, моя карьера в этом городе закончилась тогда же, в самом начале и навсегда, просто не смогла бы начаться. Ты спасла меня тогда, Лизи. Я всё помню. Я вытащу тебя сейчас.

– Спасибо, Джон. Только…

– Ну, может быть, посидишь недельку. На тебя будут давить. Не соглашайся ни в чём признаваться. Говори только то, что рассказала мне. И теми же словами. Мой адвокат будет у тебя через час, слушайся его советов, Лизи.

Мы с женой готовились отойти ко сну. Уже поцеловали детей перед сном и подоткнули им одеяльца. Жена мылась в душе. Потому что мне нравился запах её тела, только тела, без духов и косметики. Я тщательно брился. Я всегда бреюсь перед сном. Потому что у моей жены очень нежная кожа. Мы разговаривали сквозь шум душа.

– С чего это ты взялся за это дело, Джон?

– Девушка никого не убивала. Но демонически трудно будет доказать.

Жена давно привыкла, что я вставлял к месту словечко не «чертовски», не «дьявольски», как делают все, а «демонически». Её даже забавляло, как я порой непривычно выражался. Но она приписывала все мои странности в использовании слов моему заокеанскому происхождению.

– Она платная танцовщица в клубе?

– Она просто хороший человек.

– Ты, как всегда, в своём репертуаре.

И ни тени сомнения или подозрения к неверности. Мы с женой верили друг другу. Вероятно, наше состояние положения во Вселенной определялось просто как «счастье». Нет, с большой буквы: «Счастье».

– Лучше позвони утром начальнику полиции, пусть моему агентству окажут содействие.

– Хорошо, позвоню.

Моей жене не откажут – она мэр нашего города. Невозможно отказать.

Мы с женой пошли спать. А в это время ребята моего детективного агентства, единственного крупного детективного агентства в нашем городе, уже работали. В нашем тихом городе убивали чрезвычайно редко.

Итак, для начала. Свидетелей, можно сказать, и не было. Того типа убили в трёхсекундной темноте после танца. Если кто-то что-то видел, то только руку Лизи на ноже.

Далее. Отпечатков на ноже не нашли. Только пальчики Лизи. Эксперты считали, что нанести смертельный удар из такого положения сложно, но Лизи девушка сильная и тренированная. У трупа сломан безымянный палец на правой руке, вероятно, при падении.

Далее. Убитый оказался тем ещё фруктом. Толстенное досье. И полным полно тех, кто мог бы желать его смерти. Изо всех сил желать. У Лизи мотива нет, их пути не пересекались. Для неё он только клиент для танцев. Совершенно случайный.

Далее. Очень важно.

– Шеф, у меня кассета с инфракрасной камеры. Она в зале единственная. В клубе часто гасят свет, и охрана завела инфракрасную камеру. На всякий случай. Копы до неё ещё не добрались, не догадались о её существовании. Мне дали кассету только на полчаса. Я дорого заплатил.