Александр Соболев - Первый, второй, третий…

– Давай начнем с него. Позвони, договорись. Пускай приходит ко мне. Мне надо с ним обсудить детали дела и стратегию защиты.

– Хорошо. Теперь расскажи, как ты устроился? Тебя не обижают? Много заключенных в камере?

– Нормально. Все как обычно, Камера на десять коек. Никто меня не обижает. Все ребята политические, как и я. Есть, о чем поговорить, но мы не разговариваем между собой, боимся провокаторов.

– Ну, и слава богу. Я тебе предала теплые вещи. Обещают проверить и передать.

– Спасибо, мама, – ответил Тимур.

– Я зарегистрировала свой телефонный номер в полиции. Мне сказали, что ты сможешь позвонить, если что случиться.

– Ты – самая лучшая мама на свете, – улыбнулся Тимур.

– Если самая лучшая мама, то что я делаю здесь?

– Ты здесь ни при чем. Во всем виновата наша власть и нечестные чиновники. Кто-то должен отстаивать естественные права граждан. Я же не призываю народ к коммунистической революции или к терроризму.

– Хорошо, хорошо. Ты не расходись, а то нас подслушают, и добавят тебе срок, – остановила его мать.

– Это я перед тобой расхрабрился и развеселился.

– Хочу тебе сказать, что Рита хотела прийти к тебе на свидание, но ее не пустили. Сказали, что по документам она тебе никто, не родственник и не жена. Не положено.

– Да, я где-то слышал такое. Хотя в прошлый раз пускали.

– Наверное, теперь у тебя более строгая статья. Она просила передать, что любит тебя и будет ждать сколько потребуется. Она помогла мне собрать теплые вещи, носки и трусы.

– Спасибо. Передай ей, что я ее люблю. И жду долгожданной встречи. Ну, и еще что-нибудь скажи от меня хорошего.

– Ладно, Ромео, передам. Скажу чего-нибудь. Как ты вообще ухаживаешь за девушками? Двух слов не можешь связать про любовь и чувства. Когда про политику говоришь, вроде складно излагаешь, логичным и правильным языком. А когда рассказываешь про личные отношения, начинаешь мяться —тыр-пыр, и все.

– Не знаю, наверно, я при тебе стесняюсь.

– Наверное.

– Свидание окончено, – к Тимуру подошел охранник.

– До свидания, мама, – сказал Тимур, – приходи почаще, как сможешь. Я буду скучать.

– Хорошо, сынок. Но теперь недели через две. Много свиданий не положено, – ответила мать, – не унывай, до свидания.

Тимур пошел в камеру воспрянув духом. Мать всегда давала ему положительные эмоции, с пониманием относилась к его рискованным идеям и устремлениям. Арест Тимура всколыхнул общественность гораздо сильнее, чем могло дать выступление на митинге. Теперь бы это разжечь и расширить. Но как? Как это сделать из тюрьмы? У него нет никаких средств связи, нет интернета, нет ручки, нет бумаги. Надо поговорить с адвокатом. Хорошо бы он оказался толковым парнем, чтобы не только защищал, но и обеспечил связь с внешним миром. Тимуру вновь захотелось писать статьи и снимать сюжеты, выступать, звать людей к свершениям. Может у него еще все получиться?

На следующий день Тимура привели в отдельную комнату для общения с адвокатом. Пока никого не было, он сел за стол. Пустой стол, ни ручки, ни бумаги, ни соринки, ни пылинки. Тусклая лампочка сверху, серые стены. И тишина.

Минут через десять дверь открылась, в комнату вошел высокий представительный мужчина, лет тридцати, с черными кудрявыми волосами до плеч. О, мама, узнаю твой вкус. Это так ты выбираешь адвоката для своего сына?

– Тимур Александрович, добрый день. Меня зовут Шумейко Борис Евгеньевич. Я хотел бы вам предложить услуги адвоката, – мужчина протянул к нему широкую твердую ладонь для рукопожатия.

– Добрый день, очень приятно.

Тимуру рукопожатие понравилось, ладонь была сухая, приятная, пожатие было в меру сильным, не доминирующим и не заискивающим.

– В самом начале нашей встречи, я хотел бы сказать, что являюсь вашим ярым и давним поклонником. Последний год я с увлечением слежу за вашими выступлениями в интернете. Пару раз был на митингах, где вы выступали. У вас без сомнения имеется харизма политического лидера. Думаю, что вас ждет великое будущее, – Борис Евгеньевич расплылся в широкой искренней улыбке.

– Спасибо.

– Теперь к делу. Не будем терять времени.

– Хорошо, – согласился Тимур.

– Ваша матушка позвонила и предложила сотрудничество. Я готов защищать вас на судебном процессе абсолютно бесплатно. Должен предупредить, что я не известный и раскрученный адвокат. Скажу честно, что мне это дело очень выгодно, как реклама. Для меня это возможность засветиться и заявить о себе. Думаю, что вам важно это знать.

– Хорошо, – Тимуру было интересно смотреть, как адвокат себя предлагал и продавал.

– Но несмотря на все вышесказанное, могу заверить, что обладаю серьезными навыками и знаниями в профессии адвоката. Об этом могут свидетельствовать мои дипломы, сертификаты и грамоты, – Борис Евгеньевич расстегнул портфель и выложил перед Тимуром папку с портфолио.

Тимур взял в руки папку, пролистал. Там были дипломы каких-то европейских курсов, сертификаты отечественных гильдий адвокатов и прочие заслуги адвоката Шумейко.

– Хорошо, Борис Евгеньевич, давайте мы попробуем поработать. Единственно, хочу предупредить, если мне что-то не понравиться, я откажусь от ваших услуг и перейду на работу с другим адвокатом. Хорошо? Без обид, – Тимур захлопнул папку и положил ее на стол.

– Разумно, я не против. Надеюсь, ваши опасения будут излишни, и мы сработаемся.

– Дай бог.

Борис Евгеньевич аккуратно переложил папку в портфель. Взамен, из портфеля достал свой ноутбук, ручку, тетрадку.

– Сегодня я ознакомился с вашим делом. Вся доказательная база строиться на том, что вы неоднократно призывали людей выходить на улицу для участия в несанкционированных митингах. Сами в них участвовали. До сегодняшнего дня вы были пять раз задержаны, три раза оштрафованы. У вас были административные аресты общей длительностью шестьдесят пять суток. Исходя из всего вышеперечисленного, обвинение считает вас неисправимым рецидивистом, и будет требовать наказания в виде лишения свободы на три года с отбыванием срока в колонии общего режима.

Адвокат оторвался от экрана ноутбука. Взгляды двух мужчин встретились. Возникла секундная пауза.

– С обвинительной частью вам все ясно? – спросил Борис Евгеньевич.

– Да, – кивнул Тимур.

– Возражения, протесты есть?

– Нет. Все верно. Так и было. Ни добавить, ни отнять.

– Есть у вас какие-нибудь смягчающие обстоятельства, которые можно предъявить в суде, чтобы облегчить приговор?

– Что вы имеете ввиду?

– Есть у вас несовершеннолетние дети? Есть ли прочие иждивенцы на вашем обеспечении – бабушки, дедушки или инвалиды? Есть ли у вас какие-нибудь хронические или прогрессирующие заболевания, из-за которых нахождение в местах заключения будет смертельно опасным для вашего здоровья?