Наталия Рай - Баба Мотя идёт по следу – 2. Сборник детективов

Всех проверили, опросили, но оказалось, что четверо отсутствуют в городе. На их розыск были отправлены сыщики. Трое быстро обнаружились – больничный, командировка, отпуск. Четвёртым оказался некий гражданин, которого практически никто не помнил в лицо, да и фамилию вспоминали общими усилиями.

– Как странно, – задумчиво сказал Муромцев, – человек достигает определённых высот в банковском деле и вдруг рушит карьеру и становится разнорабочим на стройке. И чего ради?

– Чтобы разобраться в тонкостях строительства и своими руками создать дом для себя?

– А зачем так-то? Не лучше ли нанять профессионала?

Геннадия Паршина отыскали в строящемся доме. Он не ожидал визита оперативников и несколько растерялся. И посерел в лице при предъявлении ордера на обыск в доме.

– А что вы ищете?

– Найдём, скажем.

Баба Мотя и Анатолий Фёдорович напросились поехать с опергруппой – отказать им оказалось невозможным. Пока полицейские работали в доме и гараже, эти двое спустились на второй уровень и стали его тщательно осматривать. Очень тщательно.

– Смотри, Мотя, тут что-то неправильное. Какая-то слишком правильная щель, тебе не кажется? Прямо дверь напоминает.

Анатолий Фёдорович позвал полицейских и им это тоже не понравилось. Они немедленно доложили Звягину и полицейские решили, что эта щель маскирует за собой ещё какое-то помещение.

Прижатый неоспоримыми выводами к той самой стенке, в которой была замаскированная дверь и понимая, что проиграл, Паршин открыл её. А не открыл бы, её бы взломали.

Громова и Катя были в очень плачевном состоянии: Паршин за всё время заточения не давал своим пленницам ни еды, ни воды. Выживут – повезло, не выживут – туда им и дорога. Ему главное было поведать Громовой, как неправильно она поступила, отвергнув его, Паршина, ухаживания. Вся его жизнь пошла наперекос из-за этого. Они могли быть счастливы, ведь он умный и удачливый! Но нет, она посмотрела на него как на пустое место и ушла в свою жизнь, забыв позвать его с собой. И даже не удосужилась извиниться.

Человек остановил машину на обочине, открыл заднюю левую дверцу и взвалил на плечо пассажира, спавшего тяжёлым сном после лошадиной дозы снотворного. Человек знал, что рядом заложен фундамент многоэтажки, что на стройке есть кран и что его за лесополосой никто не увидит. Он донёс пассажира до стройки, положил на землю, поднялся в кабину автокрана, беспечно оставленного строителями открытой и опустил стрелу. Вернувшись, он продел крюк стрелы в куртку лежащего, подёргал, убедившись, что стрела держится крепко и вернулся в кабину. Осторожно он поднял лежавшего, повернул стрелу к середине арматурной сетки, из которой во многих местах торчали штыри и сделал несколько рывков-вниз-вверх. Куртка не выдержала, оказавшийся грузом человек сорвался и упал на поверхность. Несколько штырей проткнули его, так что до утра он дожить не может точно.

Но сейчас, от боли, он очнулся от своего неестественного сна и осознал, что его вот сейчас убивают. Помощи ему тут никто не окажет – до утра здесь только он и его убийца. Превозмогая боль, он собрал последние силы и подождал, пока убийца спустится вниз. Увидев его спускающимся из кабины, жертва, собрав последние силы, насколько мог громко, сказал:

– Ты убийца. Я вернусь за тобой.

После рокота мотора тишина вернулась на стройплощадку – шум автомобилей с трассы сюда почти не доносился, да и было там сейчас пустынно. Поэтому убийца услышал сказанное.

Он ухмыльнулся в ответ:

– Мёртвые не возвращаются.

– Я – вернусь. Жди!

Убийца пожал плечами и пошёл к трассе, к своему автомобилю. Он нисколько не сомневался, что убитому необходимо было хоть как-то показать своё отношение к происходящему, но эти беззубые слова убийцу только насмешили. Вернётся он, как же! Это убийца вернулся в жизнь убитого и сделал так, что сладкая жизнь закончилась штырями стройплощадки.

Он долго ждал дня и часа, когда сможет восстановить статус кво. И дождался. Но как же мучительны были эти годы ожидания, как невыносим был каждый день, каждое мгновение! Обиду – да что там – оскорбление! – ни забыть, ни простить оказалось невозможным! Его жизнь походя разрушили, просто так, ради, наверное, шутки, попытки развлечься, ради прикола, выпендрёжа перед собой и приятелями.

И да – он тогда не смог сделать ничего. Тогда это выглядело бы идиотизмом: обижаться на то, что кто-то проколол твой праздничный воздушный шарик. Его и прокололи-то потому, что он был тебе так дорог, что для тебя он значил очень многое. Для будущей крутой жизни, которую он украшал бы. Но не случится. Шарик прокололи. И не получилось жизни. Такой, какой ты её вымечтал, выстроил в мечтах и планах, с теми людьми, которых ты в этой жизни хотел видеть.

Да дело даже не в шаре и хлопке, с которым он лопнул. А в том смехе и тех злых подначках, которыми тебя наградили за неподдельную растерянность: как так – друг вдруг тебе делает подлянку? Да ещё при всех. Да ещё над тобой смеется!..

Он ушёл тогда. Просто повернулся и ушёл, ни словом не ответив, не возразив, не взывая ни к чему. Ушёл, чтобы вернуться вчера, случившееся спустя десять лет. Чтобы позвонить и позвать на встречу после многих лет, в которые они не виделись. И бывший друг с энтузиазмом откликнулся, примчался в бар, пил с ним пиво, что-то рассказывал. А он слушал, улыбался, тоже что-то рассказывал. И дождался, пока бывший друг отлучился на минуту по известному адресу – ещё бы, после трёх литров пива!

Потом ему ещё помогли донести сильно пьяного друга до машины и усадили, не забыв старательно забросить ноги в салон. Осталось выехать подальше со стоянки перед баром и отвезти бывшего друга к давно примеченной стройплощадке по давно примеченной дороге – без постов автоинспекции и даже без камер.

– Ну, чем порадуете? – поздоровавшись, спросил Муромцев у эксперта. В надежде, что новости будут такие, что помогут раскрыть это страшное убийство.

– Прежде всего – убитый накачан пивом по самые гланды. Хорошим пивом, значит, не на скамейке пили, а, вероятнее всего, в довольно приличном пивбаре. Плюс красная рыба в качестве закуски. Плюс убойная доза снотворного, и так способного уложить слона, при обычной дозировке. Но этому сыпанули щедрой рукой.

– Зачем? Он и так должен был сильно опьянеть.

– Видимо, чтобы не сопротивлялся.

– Перевозке к месту убийства?

– Видимо, так. Был здоровый молодой мужчина, далеко не пьяница, так что пиво, даже в большом количестве, вырубить его совершенно не могло. Даже с добавлением водки.

– А водка тоже была?

– Была. Но немного. Примерно сто грамм. И закуска была хорошая, так что без снотворного было не обойтись. Но есть одна странность.