Олег Скляр - Бархатный сезон

Выходила Она медленно, плавно. Её тело слегка покачивалось из стороны в сторону. А вы внимательно и с улыбкой смотрели на Нее. Ее движения всегда легки и непринужденны. Ее тело, все еще по-девичьи упругое, и уже загоревшее до янтарного цвета, было влажным от воды. Эта картина немного пьянила вас. Да и сама Она, всегда немного пьянила вас.

Она заметила, как вы смотрите на Нее и слегка смутилась, а вы, дурачась, вскинули обе руки вверх, как бы приветствуя Её. Помахав в ответ, Она подошла, и устало опустилась рядом с вами.

Вы сидели, чуть касаясь друг друга телами, и задумчиво смотрели в синюю даль моря. Иногда ваши взгляды встречались, и тогда, вы лишь слегка улыбались друг другу. Молча, не нуждаясь в словах. Ваши чувства и эмоции отражались в ваших глазах. А слова, к чему они? Вам они не нужны. Вы давно уже научились понимать друг друга без слов.

Вы оба заметно устали. Переводя дыхание и давая мышцам расслабиться, вы легли на спины, прямо на влажный, прогретый солнцем песок, оставив ноги в воде. И их плавно покачивало уже пробудившейся, но все еще небольшой волной.

Тишина, безмятежная тишина царила вокруг вас. И от этого вами овладело чувство легкости и свободы. Свободы от всего на свете, даже от мыслей. Они сами по себе кружили где-то высоко, в прозрачной глубине сентябрьского неба. Солнце мягко согревало ваши тела, прохладная вода, нежным бархатом ласкало кожу.

Бархатный сезон, черт возьми!

Так можно было лежать вечно. Но нужно спешить завтракать. Сегодня вам предстоял насыщенный день.

Машина, плавно катясь по гладкому шоссе, вбежала на вершину холма. За ним начался пологий затяжной спуск. Чистый асфальт, серым зеркалом отражал солнечные лучи, поднимая над своей поверхностью легкое марево. Сразу после длинного поворота, справа и слева от дороги раскинулись уже пустые, высохшие и оттого немного грустные лавандовые поля.

Лаванда отцвела давно, еще в середине лета. Тогда широкие, розовато-фиолетовые волны, словно отражаясь от дороги, длинно и долго убегали куда-то к сочной зелени дальних холмов.

Эта картина невольно поражала взгляд своей сказочной, даже какой-то инопланетной нереальностью. А сейчас, суетливые тётеньки на тесных набережных и пляжах бойко торговали разомлевшим под бархатным солнцем туристам, небольшие сухие букетики.

Один из них теперь был и у Неё.

Она держала его перед собой, и о чем-то задумавшись, с нежностью смотрела на него. На своих длинных ножках, веточки лаванды казались такими хрупкими, что Она опасалась даже прикоснуться к ним, чтобы ненароком не сломать. Крошечные соцветия на них уже высохли и потеряли свой розоватый оттенок, оставив себе лишь нежный фиолет.

Вдруг, улыбнувшись своим мыслям, она слегка сжала букет ладонью и густой маслянистый аромат, нежно разбавленный прохладным воздухом, ворвавшимся сквозь приоткрытое стекло водительской двери, разнесся по всему салону. Он наполнил грудь немного приторной, сладкой легкостью и слегка одурманил. Все еще боящаяся старости, хотя давно уже созревшая душа, мягко, по-детски потянулась и зажмурилась от удовольствия.

Через некоторое время машина свернула с основной трассы. Было еще достаточно рано, движение на дороге почти не было, и лишь редкие машины встречались вам на пути.

Ландшафт за окнами незаметно поменялся. Лавандовые поля сменились пожелтевшими, выгоревшими под летним солнцем и ветром предгорными лугами. Кое-где на них лениво паслись небольшие, словно игрушечные стада коров и овец.

Дорога плавно поползла вверх, в сторону маячивших на фоне неба горных вершин. Теперь уже ее окружали покрытые лесом сопки.

Лес еще не тронула осенняя желтизна, и он, по-летнему зеленый, тихо дремал, согретый утренним солнцем.

Крутые голые утесы, жестоко иссеченные зимними солеными ветрами, неожиданно, как будто старые разбойники из засады, то справа, то слева, медленно и тяжело поднимались из леса. Они тяжело и хмуро возвышались над дорогой своими гигантскими каменными телами. Монументальность этих исполинов была пугающе красивой, от их величия захватывало дух.

Она посмотрела на вас и придвинулась чуть ближе к вам, положив ладонь вам на колено. Вам даже показалось, что Ее пальцы слегка подрагивали. В Ее взгляде, направленном на эти утесы было благоговение, и легкий испуг перед неудержимой мощью природы. Вы обняли Ее одной рукой, и Она удобней расположилась в мягком кожаном кресле. С вами Ей было не страшно.

– Посмотри на них, – обращаясь к Ней, вы махнули рукой в сторону утесов, – Многие тысячи лет, тяжело и неподвижно нависая над ущельем, эти гиганты, как будто снисходительно посмеиваются, с интересом рассматривая нас, таких крошечных, таких беззащитных людишек, невесть откуда взявшихся, вечно куда-то спешащих, и не находящих ни на миг себе покоя. Смотрят и удивляются: «Эй, вы, люди! И куда же вы вечно спешите? Что вам всё неймется, всё не сидится на месте? Что вы всё ищете, всё торопитесь куда-то, суетитесь без конца? А ведь вы не вечны. Сколько вас было, и сколько уже ушло. Многие миллионы. Всех и не упомнишь. На смену одним из вас приходят другие, такие же спешащие, мечущиеся, ищущие чего-то, но и они уходят, и вновь, как и прежде приходят другие. И так год за годом, тысячелетие за тысячелетием. А мы стоим здесь, уже целую вечность. Стоим спокойно, непоколебимо, незыблемо, и ни как не поймем смысла этой вашей бесконечной суеты».

Она с интересом посмотрела на вас и тихо спросила.

– Наверное, они думают, что они вечные?

Продолжая свой монолог, вы опять кивнули в сторону утесов.

– Может быть. Но, несмотря, на свою, казалось бы, внешнюю несокрушимость, и эти утесы тоже не вечны. Пройдет некоторое время, может быть миллион лет, а может быть намного меньше, и они рухнут вниз, на дно ущелья, и перекроют русло реки. Река поднимется и затопит долину. Образуется озеро, берега озера со временем заболотятся, появятся новые растения, новые птицы и животные, и все вокруг изменится до неузнаваемости. Нет, все имеет свой срок и ни что не вечно. Ни эти исполины, ни эти горы впереди. Ни что.

Она вновь посмотрела на вас и в глазах ее промелькнула тревога.

– Неужели совсем-совсем ничто в этом мире не вечно?

– Ничто, – утвердительно кивнув головой, вы некоторое время помолчали и затем продолжили, – Вечна лишь сама вечность. Она постоянна и несокрушима, а внутри нее, как будто бы безостановочно что-то бродит, как дрожжи. Там, внутри нее все движется, всё бурлит, все меняется. Там рождаются и умирают бактерии, рождаются и умирают люди, появляются и исчезают планеты, звезды, даже галактики. На смену одним, приходят другие. И так до бесконечности. В этом и есть сам смысл вечности – постоянное и безостановочное движение. И пока внутри нее будет двигаться, и бродить эта закваска, жизнь ни на миг не остановится.