Сергей Ковалев - Сборник рассказов: «Приключения двойняшек» и «История старой фотографии»

– Здравствуй, я Луи.

– Очень мило, я Дункан.

Хотя дети были чертовски похожи, но обладали своей собственной отличием. Подростки оказались благовоспитанные со своим мнениями и взглядами о правильности и справедливости. Луи увлекался литературой, географией – мечтал стать детективом. А Дункан обожал химию и физику. По стеснительности он хотел стать ученным, но оценив свои шансы – решил размыслить после окончания школы.

Когда они повстречались их отношения вдруг приобрели смысл. Им было не скучно бродить по городу и познавать себя в роле прислужников, помощниками продавцов, рабочими почты. Спали подростки под мостом, или заброшенных домов. А когда все спали, ходили по городу, мечтая обо всём на свете. Кроме всего, у Дункана был слабый желудок из-за этого парень чаше болел гриппом или другими простудами. У Луи была аллергия на морских животных и растений – появление аллергических реакций по всему телу.

Обстоятельство меняется с наступлением холодов и непрерывных дождей. Осень подходила к концу и начинался Октябрь. Луи и Дункан стали размышлять, куда им пойти жить.

– Может, нам хватит гулять по городу совершенно одним?

– А что ты предлагаешь?

– Пошли в приют, там тепло и кормят.

– А если нас обратно отправят к приёмным родителям?

– Я даже не подумал.

Беседа далее не продолжилась из-за колебания детей в правильности, своих решений бросить семьи. Но припомнив, что они испытали тумаки и унижение – бесповоротно, приняли решение самим отыскать родителей, которые достойны растить их.

Ночное небо хмурилось низкими облаками, месяц был большой и, казалось, что люди были в космосе. Где-то вдали в ночном небе виделись раскаты молний, где шла гроза. А звёзды светили слепящее и, казалось, что звёзды озаряли вместе с луной дорогу детям. Которые шагали, не торопясь по улице, рассматривая витрины лавок и вглядываясь в окна, где-либо в комнате имелся включённый свет. Мамы и папы, смотрели фильмы, или клали своих детей, либо шумно стряпали на завтра еду.

Через час, Луи и Дункан вышли на тесную дорожку, которое вела вдаль по берегу небольшого ручейка.

Луи, кажется, мы на месте. Помнишь, один бездомный нам сказал, что есть старые дома, где можно жить.

– Это то место?

– Да, но немного дальше.

Они внимательно всматривались в даль, где через несколько метрах выглядывали старинные крыши, ветхих домов. Рядом была какая-то старая запущенная фабрика, из которой веяло неясным запахом.

Луи, прикрой нос и рот. Этот запах, небезопасный – но из-за него может заболеть голова.

Луи закрыл рукавом свой рот и нос. Выйдя из дорожки на узкую мощёную улочку, по краям которых стояла пять домов из кирпича. Дома были заброшенные и разваливались с годами. Давали лишь одно грустное настроение и страх. Пара зданий обросла плотным слоем мокрого зелёного мха. Луи удивлённо озирался по сторонам.

– Это здесь? – с недоумением спросил Луи.

– Да, кажется, нам туда.

Кратко ответил Дункан и вглядевшись в левую сторону мощёной улочки. Мысль о том, что здесь кто-нибудь может жить, казалась почти невероятной; с трудом верилось, что здесь вообще, хоть изредка бывали люди. Вблизи не имелось ни души; даже птиц или иных живых существ здесь не замечалось. Всё вокруг как будто бы вымерло: Дункан уже начинал колебаться в точности своего месторасположения. Впереди что-то тускло мелькнуло: Луи и Дункан придвинулись ближе. Луи прищурился, стараясь разглядеть необычный предмет, пускающий холодные серебристый отблеск. В середине скудной улочки стоял низенький деревянный шест: к верхотуре его существовала прибита прямоугольная чугунная табличка. Она была едва погнута и поцарапана: тёмные вдавленные буквы покрылись чёрной грязью.

– Набережный переулок.

Слабо прочёл Луи и вопросительно взглянул на Дункана. Тот заботливо перечитал надпись и оглянул ряд невзрачных непроглядных зданий. Пятый дом на этой улице чуть полуразрушенного дома. Внимательно осматривая угрюмый тёмный дом с запылёнными окнами и приоткрытой деревянной дверью. Он неторопливо подошёл к домишке и встал у высокого окна. Синие глаза Луи скользнули взглядом по тёмному, почти чёрному камню, по запылённым стеклу, по гниющей двери, по щербатым каменным выступам, и чёрные брови его плотно сошлись на переносице.

– Здесь же нет не одного пригодного дома. В котором мы можем жить.

С внезапной горечью для самого себя произнёс Дункан. Он невидящим взглядом уставился в глухую каменную стену. Тяжело было поверить, что они будет здесь. Дома которые находились на данной уличке, казались непросто опустелыми, они были непригодными для жилья. Дункан неспешно подошёл к Луи и заглянул в его глаза. Наверное, несколько секунд они ничего не говорили и лишь со страхом смотрели на старые дома. Дункан думал, чтобы не случилось с Луи, он всегда будет защищать его и оберегать, заботиться, стараться для него. Из всех близких ему людей у парня на тот момент времени остался именно Луи; ему было стыдно признаться, самому себе, но Луи для него был более родной, более близкий. Он положил руки на плечи Луи и ободряюще сжал их, прогоняя страх с бледного лица. Луи нервно улыбнулся, но по мере того, как он вглядывался в доброе лицо друга, испуг уходил, и лишь лёгкое трепетание где-то в глубине напоминало о том, что несколько секунд назад он был сильно взволнован.

– Тут нам оставаться нельзя.

– А куда пойдём?

– Пошли, найдём другое жильё для нас.

Они отправились в неизвестном направлении.

Возможно, в тот самый момент времени Дункан смог почувствовать некоторое сходство между ними и даже понять, что они являются не только друзьями, но и братья. Чувство какой-то обиды или тревоги за близкого человека чувствовал и Луи.

Когда Луи и Дункан шагали по одной из улиц Лондона, голодные и чумазые, в мёрзлую и дождливую погоду, их заприметила проезжающая автомашина, домой из путешествия возвращался Альберто Уильямс. Он остановил и попросил присесть приятелей в автомобиль, Луи и Дункан с охотой уселись в автомобиль, им было уже все-равно, что с ними будет. Луи и Дункан бродили по улицам Лондона неделю, кормились на помойной свалке возле одного торгового магазина, затем их оттуда прогнали и три дня они уже ничего не кушали.

Уильямс показался им неплохим и душевным дядей. Он доставил Луи и Дункана в свой дом и, накормив, попросил детей встать в шеренгу и взглянуть на него. Уильямс длительное время сидел и вглядывался в ребят, позже принудил их поднять руки, после опустить их, но встать спиной, побегать. Подобное длилось в течение часа. После поинтересовался, где родители у Луи и Дункана. Они ответили, что не знают, позднее он скомандовал им стянуть с себя одёжу и принять ванну.